– Но «Фрунзенскую» закрыли, – Люба с виноватым видом посмотрела на Вику.

– И что?

– Ехала от «Парка культуры» наземкой, потом пешком… – Журавлева по голосу Вики угадала какой-то подвох, но не могла понять, в чем он состоит.

– Любаша, с тобой все ясно. Если ты еще слишком маленькая, чтобы пользоваться метро, попросила бы Ольгу Михайловну тебя сопровождать! Тебе просто следовало доехать до Спортивной, а там отсюда рукой подать… Но, ты не ищешь легких путей, да? – покачала головой девушка, вручая Любе два тяжелых пакета. – Ладно, что уж теперь. Вот, держи. Здесь твой костюм. Иди скорее, переодевайся. Ступай прямо, пока не увидишь лестницу. По правую сторону – главный зал. При входе, с одной стороны, барная стойка, с другой – гримерка.

– А вы со мной не пойдете?

Виктория смущенно прижала наманикюренный пальчик к пухлым, явно сдобренным силиконом, губам:

– Малыш, я не могу остаться. Уж, прости. Я не на работе, просто завезла вещи. Более того, у меня свидание! Мужчина мечты уже заждался в машине… Хорошо хоть парковка здесь бесплатная. Ну, я пойду, о’кей? Держись молодцом, «Аленушка»! Не посрами наш «Звездный компас»! Пока-пока! – чмокнув Любу в щеку, тем самым заставив в полной мере оценить аромат из весенней коллекции «Шанель», Вика бодро зацокала каблучками блестящих лодочек к выходу.

Журавлева уныло смотрела ей вслед. Дядя Вадим не только заставил племянницу работать в агентстве. Он еще и оказался автором глупого модельного прозвища. И его теперь повторяли направо и налево все, кому не лень.

Ну какая из неё «Аленушка»? Девочка вспомнила знаменитую картину Васнецова. Может, лицом-то и вышла… Но, вот братика у нее нет, и никогда уже не будет.

Люба улыбнулась зеркалу, привычно выискивая недостатки в своем образе. Что ж, пожалуй, ради этих коротких минут выступления в красивой одежде, и стоит немного потерпеть. Девчонки в школе ей завидуют. Хотя, есть ли в зависти что-нибудь хорошее? С подругами у нее никак не складывается. Зато среди мальчишек-ровесников Люба довольно популярна. После того, как она представила школу на нескольких публичных мероприятиях, она оказалась в центре мужского внимания.

«С таким именем разве может быть по-другому? – самодовольно подумала Люба. – С другой стороны, кому нужны эти мальчишки! Цветы, подарки и конфеты я и так часто получаю. А что-нибудь поинтереснее они придумать не в состоянии! Не говоря уже о том, что настоящая романтика встречается только в игре…»

– Ба, кого я вижу! «Аленушка» решила почтить скромный конкурс своим присутствием. Кстати, через полчаса – начало. Поторопись навести марафет, красавица! И вот еще: «прогнать» свой выход ты уже не успеешь. А раз с вокалом у тебя – не очень, как и с внешними данными, – ты же так и не исправила свои слишком большие передние зубки, – то приготовься к проигрышу.

Женька Соболева, застывшая в дверях гримерки, поглядывала на нее сверху-вниз, улыбаясь в своей шакальей манере. Конечно, Люба никогда не встречала шакалов, но почему-то считала, что Соболева очень на них похожа. Характером, по крайней мере. Кажется, одета в пышное платье под старину. Люба лишь мельком покосилась на эту мегеру:

– Я-то успею сделать макияж. Но ты бы лучше выкинула меня из головы, Соболева. Сделай милость, подумай о себе. В следующем году ты «пролетишь» мимо этого конкурса.

Конкурс проводился каждый год, но участвовать в нем могли девочки до пятнадцати лет, а Женька была на год старше ее. Люба, убедившись, что её слова попали в цель (Соболева позеленела от злости), принялась наносить макияж.