– Откуда вам знать, что ваш отвар нас не убьет? – спросил Хесус.
– Четыре дня назад Мария и Клара впервые перешли благодаря тому же чаю, – ответил Петрус. – Но они были не одни. С ними были два человека.
– Вы хотите сказать, настоящие люди? – спросил Хесус. – Не призраки и не полукровки?
– Настоящие люди, – подтвердил Петрус. – Самые что ни на есть.
– Они ждут нас там? – спросил Алехандро.
– Они нас ждут и, больше того, сейчас на нас смотрят, – сказал Петрус. – Священник и художник, а еще они оба солдаты.
По непонятной причине эти слова прозвучали для Алехандро эхом того, что сказал опекун, и он снова пробормотал: пустотой и чудом.
– Время пришло, полагаю, – сказал эльф Кларе.
Девушка нежно ему улыбнулась.
– Я всегда слушаюсь дядюшку Петруса, – проговорила она с очаровательной иронией.
Потом достала из своей корзинки другие флакончики и, оказавшись лицом к лицу с Алехандро, улыбнулась и ему с чуть проказливым видом, означавшим: вот и попались мы на крючок, как две щуки. Влюбиться в разгар войны, подумать только! – сказал себе он. Второй раз за ночь он захохотал во все горло. Петрус подозрительно посмотрел на него, прежде чем поднять свой флакон, через призму которого мерцание мертвецов распространилось по подземелью во все стороны.
Каждый выпил свою порцию серого чая.
Несколько секунд ничего не происходило. У жидкости был чудовищный вкус брожения и разложения.
Они подождали еще пару мгновений.
Жизнь распалась на две равные части, которые рухнули по обе стороны бесконечности, а потом разом воссоединились под небом. Алехандро и Хесусу показалось, что это длилось нескончаемо долго, однако произошло вне времени. В тот миг, когда мир заволокло, перед их внутренним взором пронеслись образы – поля, озера и облака в прекрасную погоду, и в их филиграни проступили любимые лица. Главное, у обоих появилось чувство, будто вечность превратилась в путешествие и они могли бы навсегда остаться в этих лимбах, где ощущаешь странствие без движения и длительности, растворяясь в бесконечном пространстве, не знающем ни местоположения, ни формы. И наконец все внезапно погасло в огромной пустоте чувств. Теперь они не могли оторвать глаз от развернувшегося перед ними зрелища.
За алой аркой моста туманов, под черным небом, древний деревянный храм нависал над долиной белых деревьев. Во всем неподвижном пейзаже было лишь два цвета – белизна деревьев и чернота неба, не считая кармина моста, казавшегося пятном крови.
Тогда Алехандро посмотрел на Клару и понял, что она красива.
Красива ли она?
Для глаз пятно крови.
Книга картин
Какой бы формой их ни наделяли, бесполезно отрицать существование призраков. Если мало кто из людей встречает их, кроме как в своем воображении, одно это уже показывает, насколько тесно они с ними связаны.
Откуда мы знаем, что случилось в давние времена? А ведь мы знаем. Кровь веков течет в наших венах, как река, и если только мы не глухи к посланиям земли и неба, она несет с собой наследие народов, которые были прежде нас.
Это не магия и не химера. Кто может забыть первую черту, проведенную в час, когда писался пейзаж мира?
Клара не всегда была лукавой и веселой. Ребенок, слишком долго замкнутый в недрах собственного сердца, она впервые засмеялась только на одиннадцатом году жизни. Но любовь и война омыли эту одинокую душу той веселостью, которая нужна каждому, – если верно то, что сказал однажды один из великих людей: веселость – это самая приятная форма мужества[19].
Все будет пустотой и чудом
Группа пришедших с земли людей стояла на мосту туманов, под чернильным небом с проблесками света. День всплывал из мрака, освещая пейзаж. В самом сердце его алая арка моста сияла с несказанной силой. В отличие от окружающего мира существа из плоти сохранили присущие им краски.