– Полина, быстро приезжай! – почти выкрикнул он. – Повторишь в деталях, что тебе говорила Маргарита Петрушевская вчера на парковке!

– Да погоди ты, – растерялась я. – Я-то тебе зачем? Пригласи ее, она с радостью хоть сто раз повторит!

– Не повторит, – зло сказал он. – Полчаса назад ее переехало машиной на пешеходном переходе в двух кварталах от ее дома.

К счастью, от похода в морг меня избавили. Но Оскар не ограничился записью в диктофоне, где рассказ Маргариты Львовны был записан во всех деталях. Он без конца заставлял вспоминать ее жесты, выражение лица, затем потребовал нарисовать маршрут, по которому мы пошли в сквер.

Я раз за разом монотонно повторяла свой рассказ, понимая, что главное мы упустили. Несчастная тетка знала преступника, и он это понял. Похоже, она видела его вовсе не на парковке, может, они были знакомы? И про белый чемодан она просто придумала, чтобы рассказ звучал красочнее?

Наконец Оскар тоже выдохся и без сил повалился на жесткий стул. В его кабинете было прохладно, но я чувствовала себя так, словно только что покинула парную.

– А скажи… это не может быть несчастным случаем? – нерешительно спросила я. – Совпадением? К примеру, бедная тетка так обрадовалась, что на телевидение пригласили, что по сторонам не смотрела и шагнула под проезжающую машину.

– Не знаю, – простонал он. – Все может быть. Но там узкая улочка, машин мало, неужели она вообще по сторонам не смотрела? И потом, водитель не тормозил! Эксперты говорят, похоже, что он, подъезжая, даже увеличил скорость!

– И никаких камер?

– Нет там камер, – устало пробормотал он. – Пятиэтажки-развалюхи, не желают там жильцы на камеры тратиться.

– А по времени как? – не унималась я, понимая, что надо уйти и дать Оскару хоть немного прийти в себя. – Она вышла с телевидения – и сразу на нее наехали?

– Передача шла полтора часа в прямом эфире. – Оскар потихоньку приходил в себя. – Петрушевскую анонсировали в самом начале, выступала она в середине, но осталась в студии до самого конца. Похоже, после эфира за ней уже следили. Она на автобусе проехала три остановки, затем камеры на перекрестке зафиксировали, как она сворачивает на маленькую улочку. Оставалось три квартала до ее дома пройти. Она прошла полтора.

Остаток вечера я посвятила самобичеванию. Гибель Маргариты Львовны была целиком на моей совести. Это я убедила Оскара, что рассказ про мужика с чемоданом – выдумка, это я не отговорила бедную тетку от выступления, я бездарно потратила время в парикмахерской вместо того, чтобы поехать к телестудии и издалека проследить за ней до самого дома. Правда, скорее всего, в том переулочке вместо одного трупа было бы два… Мне было очень жаль женщину, но, кроме того, ржавым гвоздем впивалась в голову мысль – Маргарита Львовна знала преступника! А теперь по моей вине эта ниточка оборвалась! И сколько детей погибнет лишь потому, что я оказалась круглой дурой!

Не выдержав угрызений совести, я позвонила Маше и все время, пока она успокаивала меня, думала о том, что нервирую зря беременную подругу. Похоже, не гожусь я для работы сыщиком!

– Поля, да не накручивай ты себя! – Маша не нервничала, а просто злилась. – Выдумала тетка того мужика! Ну сама подумай – кто в наш век мобильных будет пользоваться какими-то радиопередатчиками с микрофонами, судя по размеру, времен Второй мировой войны! Это она Штирлица пересмотрелась! Ты еще серьезно этот бред проверяла, я бы даже не стала на камерах такое искать!

– Но если выдумала, за что ее убили?

– А это уже Оскар придумал. У нас что, мало наездов на пешеходов? Водители дурные, мчатся, не глядя по сторонам. А тут, похоже, и тетка по сторонам не глядела, вот и встретились два одиночества на узкой дорожке.