– Спальня! – вдруг выдал я, возвращаясь в реальность от своих разыгравшихся фантазий.

– Что? – Ксения уставилась на меня с таким лицом, как будто видела первый раз.

– Где Ленка будет ночевать? – высказал я пронзившую меня мысль. – Надо все рисунки убрать из комнаты, иначе она решит, что я маньяк.

– Так и есть! – рассмеялась Ксения и уставилась в телефон, где переписывалась с Андре и Вероникой.

«Рисунки, душ, побриться, в аэропорт», – талдычил я себе всю дорогу список дел. А дома первым же делом собрал все свое «творчество» и отнес в кладовку-мастерскую от греха подальше.

«Душ, побриться, в аэропорт», – влетел я в комнату, раздеваясь на ходу. «В аэропорт», – снова далеко унесли меня мысли, пока я стоял под струями горячей воды.

– Как же я скучал по тебе, родная, – прошептал я, выбираясь из дебрей своих ярких фантазий. Часы отсчитывали минуты до встречи с той, которая так и осталась жить в моем сердце, несмотря на годы и километры разлуки.

– Ленка, – мечтательно выдохнул я и достал свою лучшую рубашку из гардероба.

Через час я, полностью одетый, спустился к дочке. Та при виде меня подавилась чаем.

– Может, смокинг? – откашлялась она.

– Что… так плохо? – посмотрел я на себя. – У меня есть, я быстро! – чуть не рванул я наверх. Меня остановила смеющаяся Ксеня.

– Папа, ты оделся, словно на прием к послу собрался, а не всего лишь в аэропорт встретить маму.

– Посол, – буркнул я, поняв ее сарказм. – К нему я б так тщательно не собирался. Это ж Ленка! – старался говорить я как можно более нейтрально. Голос все равно дрогнул.

– Ты точно маньяк! – снова закатилась смехом дочка. – Поешь, ты так и остался голодным, – кивнула она на стол, где стояли остатки вчерашнего пиршества.

Но я понимал, что мне кусок в горло не полезет.

– Нет, поедем, – отмахнулся я. – Ленка не любит ждать.

Ксеня быстро запихнула тарелки с едой в холодильник, пока я нетерпеливо ждал ее в дверях.

– Минута! – Ксеня красноречиво посмотрела на меня. – Подождет, не царица, – бурчала она, когда я выталкивал ее за дверь.

Мы молча сели в машину и поехали в аэропорт: дочка продолжала мило улыбаться в телефон, чатясь с Андре, а я пытался унять дрожь в руках.

– Черт! – резко остановил я машину, и Ксеню швырнуло вперед. Она чуть не ударилась лбом о панель. – Извини. – Я схватил ее за руку.

Сзади резко посигналила машина. Да, в Цюрихе так водить совершенно не принято.

– Ты чего? – Ксенька перепугалась.

– Цветы забыл! – выдохнул я, туго соображая, где купить букет.

– Какие цветы? – удивилась дочь, глядя на меня, как на умалишенного, пока я парковался у близлежащего магазинчика.

– Маме! – развел я руками. – Я ж не могу встретить ее без цветов! Жди здесь, – скомандовал и пулей вылетел из машины.

Через пять минут я положил Ксене на колени букет алых тюльпанов и рванул с места, стараясь не сильно нарушать правила.

– Самолет прилетит только через час пятнадцать, – недовольно проворчала Ксюшка, глядя на табло. – Я есть хочу, – канючила она.

Я молча отвел ее в кафе, из которого был виден выход из зоны прилета, и заказал еды.

– А ты? – уставилась на меня дочка, когда я попросил себе только кофе.

– Не хочу, – отмахнулся я, погружаясь в мысли.

– Надо же, ты всегда такой сдержанный, спокойный, собранный и немного надменный… так нервничаешь перед какой-то телкой, – рассмеялась Ксеня.

Я лишь тяжело вздохнул.

– Если бы она была для меня какая-то, я бы так не психовал. – Я уставился в чашку кофе, принесенную официантом. – Она особенная!

– Чем? – Ксеня посмотрела на меня с улыбкой, жуя сэндвичи.