– Но как же все те дети, которых он заберет, если мы ничего не сделаем? Разве это не то же самое, что обречь их на… – но, увидев выражение лица Мэгги, Вик мало-помалу умолкла.

Черты лица Мэгги были искажены страданием и болью. Но она протянула руку, достала из коробки бумажный носовой платок и передала его Вик.

– Левый глаз у тебя… – сказала она, вручая ей увлажненную ткань. – Ты плачешь, Вик.

– Надо тебя вернуть, – сказала Мэгги. – Как можно быстрее.

Вик не стала спорить, когда Мэгги взяла ее за руку и повела из библиотеки, вниз по тропе, в тень дубов.

Из стеклянных колбочек, висевших на одном из деревьев, пил нектар колибри, крылья у которого жужжали, как маленькие моторчики. На восходящих воздушных потоках поднимались стрекозы, крылья которых под солнцем Среднего Запада сияли как золото.

«Роли» стоял, прислоненный к скамье, там, где они его и оставили. За ней шла однополосная асфальтированная дорога, огибавшая библиотеку с тыла, а затем травянистая кайма над рекой. И мост.

Вик потянулась за рулем, но не успела она его взять, как Мэгги стиснула ее запястье.

– Тебе не опасно туда въезжать? Уверена, что сможешь?

– До сих пор ничего плохого не случалось, – сказала Вик.

– Звучит не очень-то обнадеживающе. Так мы договорились насчет Призрака? Ты еще слишком маленькая, чтобы его разыскивать.

– Хорошо, – сказала Вик, выравнивая велосипед и перекидывая через него ногу. – Я слишком маленькая.

Но даже не успев договорить это, она подумала о своем «Роли». Когда она в первый раз увидела его в велосипедном магазине, продавец заявил, что он для нее слишком велик, но отец сказал, что купит его, когда она подрастет. Потом, в день ее рождения, наступивший три недели спустя, «Роли» стоял на подъездной дорожке, украшенный бантом, в точности как она себе это представляла; ей даже в голову не приходило хоть сколько-нибудь в этом усомниться.

Ну вот, сказал тогда отец. Ты же теперь постарше, верно?

– Как я узнаю, что тебе удалось переехать мост? – спросила Мэгги.

– Мне это всегда удается, – ответила Вик. Солнечный свет стал стальной булавкой, всаживаемой Вик в левый глаз. Мир размывался. Мэгги Ли на мгновение разделилась на двойняшек; соединившись снова, она протягивала Вик лист бумаги, сложенный вчетверо.

– Вот, – сказала Мэгги. – Здесь объясняется все, что я не успела рассказать тебе об инскейпах и о том, почему ты можешь делать то, что можешь. Специалист писал.

Вик кивнула и убрала листок в карман.

– Ой! – воскликнула Мэгги. Она коснулась мочки одного уха, потом другого, а затем сунула что-то в руку Вик.

– Что это такое? – спросила Вик, глядя на серьги из фишек «Эрудита» у себя на ладони.

– Броня, – сказала Мэгги. – А также краткое руководство з-з-з-заики по обращению с миром. Когда в следующий раз тебя кто-то разочарует, сразу надень их. Почувствуешь себя увереннее. Мэгги Ли гарантирует.

– Спасибо тебе, Мэгги. За все.

– Для этого-то я и здесь. Источник знаний – вот я кто. Возвращайся в любое время, и я всегда окроплю тебя с-с-своей мудростью.

Вик снова кивнула, чувствуя, что не в силах сказать что-либо еще. Казалось, от звука ее же собственного голоса голова у нее разнесется вдребезги, словно лампочка под высоким каблуком. Так что вместо дальнейших разговоров она просто пожала Мэгги руку. Мэгги ответила тем же.

Вик наклонилась вперед, налегая на педали, и поехала во тьму и разрушительный рев статических помех.

После этого она ясно помнила лишь то, как шла в гору, через лес Питтман-стрит, чувствуя, что у нее отбиты все внутренности, а лицо пылает от жара. Ее покачивало, она нетвердо держалась на ногах, когда выходила из деревьев и входила к себе во двор.