Белые линии на полу были нарисованы чем-то вроде муки. И еще они чуть-чуть, но отклонялись от прямой. Холлис старалась на них не наступать.
Туалет был на три кабинки, с унитазом из нержавейки, новее самого здания. Холлис заперла дверь, повесила сумку на крючок в первой кабинке, включила ноутбук и, пока он загружался, села на унитаз. Как она и ждала, здесь был Wi-Fi. Хотите подключиться к беспроводной сети 72fofH00av? Холлис щелкнула «да», гадая, почему Бобби при таком характере не запаролил свою сеть. Впрочем, ее вообще удивляло, как многие этого не делают.
Пришло письмо от Инчмейла.
Анжелина вновь выражает озабоченность твоим, пусть непрямым или потенциальным, сотрудничеством с Бигендом, которого, она добавляет, правильнее произносить «Бей-дженд» или вроде того, но он сам так почти не говорит. Что важнее, она списалась со своей подружкой Мари из «Dazed» и получила достоверное подтверждение, что твой «Нод» и впрямь основательно засекречен. Никто о нем слыхом не слыхивал. Не рекламировать печатный проект до первой публикации уже странно, но твой «Нод» не светится даже там, где засветился бы любой журнал, даже если его готовят в относительной тайне.
Инч.
«Все глубже погружаюсь в когнитивный диссонанс», – подумала она, споласкивая руки. Мондриановская стрижка в зеркале смотрелась по-прежнему неплохо.
Холлис выключила ноут и убрала его в сумку.
Альберто и Бобби сидели за столом в аэроновских креслах; судя по степени обшарпанности, те были в свое время куплены для стартапа, который вскорости прогорел, и пережили конфискацию и продажу с аукциона. Темно-серая сетчатая обивка была кое-где прожжена сигаретами.
Под лампами на потолке висели слоистые облака сизого дыма. Это напоминало концерты на стадионах.
Бобби сидел, подтянув колени к подбородку; несуществующие каблуки остроносых клонированных кедов упирались в обивку кресла. На замусоренном столе за его спиной Холлис разглядела банки «Ред булл», огромные водостойкие маркеры, а то, что притворялось кучкой сладостей, на деле оказалось белыми кирпичиками «Лего».
– Почему белые? – Холлис взяла один кирпичик, села в кресло и развернула его к Бобби. – Что-то вроде коричневых M&M’s[14] локативного компьютерного искусства?
– Им нужны были коричневые, – спросил у нее за спиной Альберто, – или чтобы коричневых не было?
Бобби пропустил его реплику мимо ушей:
– Скорее как изолента. Удобно, когда надо объединить электронику, а блок собирать на коленке неохота. Если держаться одного цвета, нет визуальной неразберихи. Белый – самый нейтральный для глаза, и фотографировать на его фоне лучше всего.
Холлис покатала кирпичик на ладони:
– Их что, так и продают целыми мешками?
– Спецзаказ.
– Альберто сказал, твоя работа вроде продюсерской. Ты согласен?
Бобби пристально посмотрел на собеседницу из-под челки:
– В самом обобщенном смысле. Примерно да.
– А как получилось, что ты стал ею заниматься?
– Я участвовал в разработках коммерческих GPS-технологий. Пошел туда, потому что хотел быть астрономом и грезил спутниками. Самый занятный взгляд на GPS-сеть – что с ней делать, к чему еще ее можно применить – у художников. У художников и у военных. Обычно так и происходит с новыми технологиями: самое интересное применение – на войне или в галереях.
– Но этот проект был с самого начала военным.
– Конечно, как, наверно, и вся картография. Основа – координатная сетка. Настолько фундаментальная, что мало кто это понимает.
– Одна моя знакомая сказала, что киберпространство «выворачивается». Так она выразилась.