«Пока не установил, кто получает эти записи и где. Он может скачивать информацию каждый раз в другой точке, всего их 678».

Тина кивнула, достала из кармана плоскую коробочку, откинула крышку, и ее пальцы привычно задвигались по сенсорным кнопкам, а у Стива в окошке блокнота появились строки:

«Мне не нравятся здешние СМИ и церковь. СМИ – сильное давление на эмоции, церковь – манипулирование, и те и другие вовсю используют грязные приемы. За этим может стоять Руческел».

– Это первая планета, где я попробовал соленое мороженое, – сообщил Стив вслух, а в окошке у Тины возник текст:

«Не обязательно. Ты часто видела СМИ и религиозные институты, которые действуют иначе?»

«Иногда видела. Изредка».

– Я предпочитаю сладкое. Жалко, что здесь его не делают.

«Ага. Здешний вариант – самый распространенный. За ним не обязательно стоит Руческел. Нельзя валить все на одного мерзавца».

«Я имела в виду, что Руческел может использовать СМИ и церковь в своих интересах. Получилась неточная формулировка».

«Формулируй точнее».

– Шоколад здесь тоже соленый, зато рыбу употребляют в сахарном сиропе. Еще не пробовала?

«Когда ты начинаешь цепляться к словам, хочется тебе врезать!»

«Можем устроить спарринг где-нибудь за городом. Вот что верно: в течение последних двух лет замеченные тобой тенденции в работе здешних СМИ и церкви усилились, причем сразу во всех округах. Я проанализировал собранные данные: по двадцати показателям – назовем их „показателями деградации“ – резкий скачок вверх за два года. Не понял только, зачем Руческелу Валгра».

Для того чтобы набрать код, Стиву не приходилось прикасаться к клавиатуре. Он посылал сигнал напрямую – и текст выскакивал мгновенно.

«Плацдарм для вторжения».

«Неясно, откуда произойдет вторжение, это ведь не край Галактики».

«Пустырь в глубине оживленного сектора. Если агрессоры планируют выйти из гиперпространства около Валгры и закрепиться на ней – местечко в самый раз».

«Ты права. Можешь меня побить, если сумеешь. Убрать эту царапину у тебя со щеки?»

«Не сейчас. В улье удивятся, если я вернусь без нее. Клод хочет познакомить меня с некой Аделой Найзер, она там из ключевых фигур. Манипулирует Клодом. По-твоему, Руческел мог стать женщиной?»

«Руческел мог стать кем угодно».

То ли хрип, то ли стон, донесшийся снаружи, заставил их прервать беззвучный разговор. Широкие вертикальные полосы синтетического вьюна частично перекрывали обзор, в просветах виднелся парк – бледный, сырой, безлюдный, наводящий на мысль о мифических парках загробного мира. Мгновенно оказавшись возле перил, Стив выглянул – и перемахнул на ту сторону. Тина, сунув в карман блокнот и коробочку с клавиатурой, последовала за ним.

Корчась от боли, весь измазанный липкой кровью, Валов с трудом полз по направлению к улице: раз он до сих пор не умер – может быть, его еще спасут… Он федеральный служащий, раненный при исполнении служебных обязанностей… По закону его полагается уложить в «кокон спасения» и отправить в ближайший госпиталь. «Коконов спасения», как и знаменитых силарских стазеров, на Валгре всего несколько штук, кто же станет их использовать ради мелкого чиновника… Но даже стандартная медицинская аппаратура… поможет… если рана в животе не слишком тяжелая…

Цепляясь немеющими пальцами за мягкие влажные комья почвы, он медленно перемещался вперед. Если бы только двигаться было не так больно… Перед глазами покачивались чахлые бледные стебельки, и Валов только сейчас заметил, что они не одинаковые: плоские ленточки с заостренными концами, фрактально ветвящиеся крохотные подобия деревьев, стебли, облепленные комочками-шариками. Трава разная, а он узнал об этом только перед смертью. Наверное, за ним тянулся кровавый след, но у него не было лишних сил, чтобы посмотреть назад.