Рано утром 2 декабря 1982 года прозвучала команда: «Судно к походу приготовить!»
Экипажи готовили суда к выходу в море, а провожающие вместе с экспедицией на причале Минной стенки готовились к торжественному митингу.
Оркестранты расчехляли инструменты, представители прессы бесцеремонно сыпали вопросами. Больше других бесчинствовала съемочная группа программы «Клуб кинопутешественников», и если какого-нибудь приставучего репортеришку с микрофоном можно было и послать, то внушительных размеров телекамера на плече вокругсветовского оператора действовала завораживающе, яко мудрый Каа на бандерлогов.
В конце причала показалась машина командующего флотом. Брожение кончилось, все подравнялись, оркестр застыл в готовности, а дирижер, слегка нагнувшись и вскинув руки, вполоборота наблюдал за командующим.
Машина остановилась, адмирал вышел, одернул шинель, поправил фуражку и двинулся к середине причала, ему навстречу, чеканя шаг, маршировал командир экспедиционного похода.
Дирижер дал отмашку, и над Минной стенкой зазвучал бравурный марш. Удерживая командующего в поле зрения, он отчаянно дирижировал, приподнимаясь на носках в такт музыке и описывая пятой точкой замысловатые геометрические фигуры.
Командующий принял доклад о готовности к выходу в море и поднялся на трибуну. Он зачитал телеграмму главнокомандующего ВМФ и выступил с длинной речью, в которой отметил, что экспедиция продолжает дело наших великих соотечественников, выразил уверенность, что личный состав приложит все усилия, и пожелал благополучного возвращения.
Член военного совета напомнил о руководящей роли партии в деле изучения Мирового океана и призвал к бдительности.
Алаверды от экипажей озвучили записные передовики.
Митинг закончился, присутствие руководства и прессы сделало прощание скомканным и неискренним.
Такого количества адмиралов и представителей средств массовой информации Минная стенка никогда не видела, казалось, что и она была в каком-то торжественно-придавленном состоянии.
Получено долгожданное «добро» на выход в море, концы отданы. Вот и здорово, сразу наступила тишина, порядок и настала привычная размеренная жизнь, поделенная на вахты.
«Отдать концы» для моряка звучит жизнеутверждающе.
Первым отошел «Фаддей Беллинсгаузен», следом «Адмирал Владимирский». Боновые ворота за кормой, суда на створе Инкерманских маяков, а впереди пять месяцев тяжелого моряцкого труда.
Геркулесовы столбы
Командир «Фаддея Беллинсгаузена» капитан 3 ранга Ярин стоял на ходовом мостике, прислонившись лбом к иллюминатору, и наблюдал, как матросы под руководством боцмана собирают в ведра летучих рыб.
Вот уж воистину – «Чудны дела твои, Господи», ведь летучая рыба – это так же нелепо, как, например, подводная авиация. Удивительные эти рыбешки относятся к отряду сарганообразных, хотя больше смахивают на некрупную селедку, и от обычных рыб они ничем не отличаются до тех пор, пока не выскочат из воды и не расправят свои плавники-крылья, с помощью которых рыба парит над водой.
Ярин увлеченно разглядывал очередную рыбу, выскочившую из воды и развернувшую плавники, как два больших китайских веера. Разгоняясь, она отчаянно чертила хвостом на воде синусоиду, наконец, оторвавшись, она парила вдоль борта. Зрелище завораживало, Ярин не сдержал восторга:
– Ты только глянь! Не рыба – орел! И, главное, башкой пытается крутить по-птичьи!
Неожиданно порывом ветра рыбу подбросило и кинуло на палубу, где мозолистая матросская рука окончательно прервала полет, отправив отчаянно хлопавшую жабрами рыбу в ведро к таким же сбитым летчикам. Знатная уха будет на ужин.