– напевал я себе под нос, когда она вернулась с напитками на пачке книг о единорогах вместо подноса. И мы стали пить водку с тоником под Джонни Мэтиса.

– Сколько тебе лет? – спросила она.

– Тридцать пять, – ответил я. Голые факты, не вводящие никого в заблуждение, – одна из немногих радостей этой жизни. – Давно развелся, живу один. Детей нет. Любовниц тоже.

– А мне двадцать девять. Через пять месяцев – тридцать.

Я снова посмотрел на нее. Она вовсе не выглядела на свои годы. Больше двадцати трех я бы ей не дал. Совсем не обвисшая попка, на шее никаких морщин… Похоже, я катастрофически теряю способность угадывать возраст женщины с первого взгляда.

– Выгляжу я молодо, но мне правда двадцать девять, – повторила она. – А ты точно не бейсболист какой-нибудь?

От удивления я поперхнулся и пролил водку с тоником себе на грудь.

– С чего бы? – сказал я. – Лет пятнадцать уже в бейсбол не играл. Почему ты так решила?

– По-моему, я видела твое лицо в телевизоре. Но по телевизору я смотрю только новости или бейсбол. Может, тебя в новостях показывали?

– Нет, никогда.

– А в рекламе?

– Ни разу.

– Ну что ж. Значит, обозналась… – вздохнула она. – Но ты все равно не похож на компьютерного червяка. Все эти твои разговоры – про эволюцию, про единорогов. Нож в кармане таскаешь…

И она показала на мои брюки, валявшиеся у кровати. Из заднего кармана выглядывал нож.

– Я занимаюсь обработкой данных по биологии, – сказал я. – Одна фирма создает дорогостоящие биотехнологии и боится, что их могут украсть. Сама, небось, знаешь: компьютерное пиратство – бич современного общества…

– Да ну? – Она явно не верила ни единому моему слову.

– В конце концов, ты вон тоже на работе с компьютером возишься, и тоже не похожа на компьютерного червяка.

Она легонько постучала ногтями по передним зубам.

– Но я-то пользуюсь им – ты сам видел, как, только для повседневных надобностей. Ввела название книжки, определила номер, узнала – взяли ее или на полке стоит. Ну, еще с калькулятором умею, понятное дело… Я после университета пару лет на компьютерные курсы ходила.

– А что за компьютер у тебя в библиотеке?

Она назвала модель. Офисный, последнего поколения. Среднего класса, но более навороченный, чем кажется на первый взгляд. При умении можно выжать расчеты довольно высокого уровня. Однажды я сам на таком работал.

Пока я, закрыв глаза, размышлял о компьютерах, она принесла из кухни еще водки с тоником. Мы откинулись на подушки и стали пить по второй. Закончилась пластинка, игла проигрывателя вернулась на рожок, а я все крутил в голове песенки Джонни Мэтиса. Пока, наконец, опять не забубнил под нос: «The sky is a blackboard…»

– Эй… Тебе не кажется, что мы неплохая пара? – вдруг спросила она, в очередной раз касаясь ледяным стаканом моей подмышки.

– Неплохая пара? – не понял я.

– Ну сам посмотри: тебе тридцать пять, мне двадцать девять. В самый раз, верно же?

– В самый раз? – не понял я. Повторять попугаем чужие слова у меня входит в дурную привычку.

– То есть в таком возрасте легче понять проблемы друг друга – и каждый одинок достаточно, чтобы дорожить отношениями. Я бы в твою жизнь не лезла, жила бы сама по себе. Или я тебе не нравлюсь?

– Да нет, конечно, нравишься… – сказал я. – У тебя растяжение желудка, у меня импотенция. Может, и правда идеальная пара.

Рассмеявшись, она отняла пальцы от стакана и обхватила мой пенис. Ладонь ее была такой ледяной, что я чуть не выпрыгнул из постели.

– Он у тебя быстро поправится, вот увидишь! – прошептала она мне на ухо. – Я его вылечу. Но ты не волнуйся, с этим можно не торопиться. Для меня в жизни еда – важнее секса. А секс – как хороший десерт. Когда он есть – прекрасно, нет – не страшно, можно и без него обойтись. И кроме этого есть чем заняться.