Вот все и топчутся на грани, как студент некрофака на первой практике. Комитет изо всех сил тормозит с ответом, Эфарель нудит и долбит дятлом. Нужное ему решение создаст прецедент, а конгрегация не любит прецеденты, которые, как крысиные ходы, ослабляют законодательную основу, внушая гражданам мысли об излишней свободе действий.

Золотисто-карие ведьмачьи глаза Ливиу, в одном из которых нет-нет да и пробивало лазурью, лучились. Натура подзуживала на радостные гадости, но Митика держалась. И Арен-Тан подумал, что наверняка выглядит кошмарно занудным, скучным и неприятным, и потому не удержался и сам ее за хвост подергал, напомнив о лицензии и почти проваленном экзамене. Магфон, чудо техномагической мысли, вышедший, кажется, из-под легкой руки основателя клана Феррато и претерпевший бесчисленное число модификация с момента создания, не переставал радовать прокуратора конгрегации. Неограниченный доступ к глобальной информ-базе позволил настроить оповещения так, что любые телодвижения подопечных, хоть как-то отметившиеся в системе, тут же становились известны. Куратор не следит, куратор присматривает и направляет.

В Управление светену было не нужно, просто здание надзора длинное и проще пройти его насквозь, чем обходить. И… темные так забавно реагируют, будто он лично по их злодейскую душу явился. Делать ему больше нечего, ему и семейства Холинов, богатого на разнообразные таланты выше макушки, хватает. А еще партия, в которой он кто? Владелец расчерченного поля? Служка, подающий набор для очередной игры и собирающий отыгранные сферы после? Такой же импульс, только в иной плоскости? Можно гадать до бесконечности и все равно иначе выйдет. Значит, и поступить стоит иначе.

Арен-Тан так и не вошел в здание, взял на стоянке служебный магмобиль и отправился в Восточный район Нодлута. Поделка в футляре осталась при нем. Именно при нем, а не в пострадавшем саквояже, ручку которого пришлось по-быстрому чинить магией. Мантия широкая, карманы вместительные, а неприятную ауру вещи можно потерпеть. Лучше навестить еще одного подопечного прямо сейчас, пока копия флейты не доставлена обратно в хранилище, чтобы быть уничтоженной.

3.2

Раритетная газетная будка приткнулась у входа в скверик. В Нодлуте вообще было множество вот таких сквериков не потому, что планировщики городской застройки являлись ярыми поклонниками зеленых насаждений. Просто в силу специфики Нодлута вообще, дома не везде строить можно было, а деревья и всякое прочее на таких «дурных» местах росли хорошо.

Арен-Тан отослал мобиль, шагнул на затертые сотнями подошв камни дорожки и вдруг подумал, что тоже в некотором роде коллекционер. И если не-мертвый магистр Питиво коллекционирует магические аномалии, то он – уникальных подопечных.

Работник газетной будки бил все рекорды уникальности одним фактом своего существования. У непреложных магически заклятых законов не бывает исключений, однако это самое исключение сначала высунулось из окошка и приветственно замахало рукой, а потом явило себя целиком из будки, не особенно прячась в тени, как бывало раньше.

– Светен! – сиял острозубой улыбкой продавец не слишком востребованных печатных газет и журналов и поэт-энтузиаст по совместительству. – Вы очынь вовремя! Я только чай жасминовый заварил, прямо как вы любите. – Приподнятые к вискам кошачьи гляделки прищурились. – У меня и мороженое есть.

Вот чудо… Единственное в мире существо, радующееся визиту инквизитора, – эльфир.

Уничтожить до рождения без условий и оговорок – так гласит закон о вечных. Чтобы такое родилось, должно совпасть неисчислимое множество обстоятельств, потому что у чистокровных эльфов и вампиров