Следует ли нам закончить с испытанием?

Момо ответил не сразу. Аркаша даже успела прозреть окончательно, и теперь, скосив глаза, задумчиво пялилась на коленку, к которой прижималась щекой. Гладкая кожа без единого волоска – и это у парня. Интересно.

А еще Аркаша заметила, что и правда слюнявила колено Момо. Пока приходила в себя, дышала ртом, и слюна, сбегая из уголка губ по подбородку, благополучно размазывалась по юношескому колену. И к тому же в бессознательном состоянии ей так полюбилась эта «опора», – Момо сидел на полу, и его согнутая в колене левая нога как раз и превратилась в этот спасительный для Аркаши маяк, – что она успела прижаться к ней всем телом, обняв, обхватив и прилипнув… Короче говоря, вцепилась в это дело с основательной серьезностью.

Осознав, как они могут выглядеть со стороны, Аркаша порадовалась, что тело Момо скрывает ее от глаз остальной команды.

– Не молчи, Шарора. – Беспокойство Грегори нарастало. – Заканчиваем испытание для Теньковской?

Аркаша обессилено передвинула голову и взглянула вверх, но с такого угла рассмотрела лишь подбородок Момо.

«Так не должно все кончиться. Не хочу…»

– Шарора?! Прекращаем?!

«НЕТ!» – мысленно завопила Аркаша.

– Нет, – откликнулся Момо.

– Так с ней там все нормально? – неуверенно поинтересовался Грегори.

Колено под Аркашиной щекой чуть шевельнулось – похоже, Момо слегка передвинулся, чтобы оглянуться на капитана.

– С ней никогда ничего нормального не будет.

Поразмыслить над ответом Момо не хватило времени. В помещение спортивного зала кто-то ворвался и, будто закрепляя этим свое присутствие, громко хлопнул дверью.

– Я на восемьдесят четыре и семь десятых процента в депрессии, – сообщил детский голосок. – Всерьез подумываю заглянуть к Бориславе Ильиничне.

– Утро доброе, тренер, – вежливо поздоровался Грегори. – Все-таки собрались к нашему психологу за душевным лечением?

– Не смеши мои зловонные кроссы, – хмыкнул Тарас Лэйкин. – После проклятий от моей зазнобы психику мне уже ничем не спасти. А у Купавы, говорят, тонны ромашек в закромах. Стрельну парочку. Для самодельных папиросок.

– Лучше продолжайте налегать на карамельки.

– Сынок, я этим только и занимаюсь в последнее время. Видал мое ведерко? Под крышкой пара сотен полосатых леденцовых палочек. Тошнотно, но куда деваться? Та-а-ак. А что это у вас тут за несанкционированная движуха? Вижу Шарора и чьи-то торчащие ноги… Вы что, мне в зале труп сорганизовали?

– Там Теньковская, – сконфуженно объяснил Грегори.

– Вы все-таки грохнули девчонку, – без тени удивления констатировал тренер. – Вам бы это упорство да в другое русло. Помним о коллективной ответственности? Если уж совместное сокрытие трупа вас не сплотит, то я в полнейшем тупике.

«Нормально, – меланхолично подумала Аркаша. – Надо бы спросить, а нужно ли мне присоединиться к сокрытию моего трупа?»

– Мамоньки… – Бормотание Анис плавно перешло в скулеж. – У вас у всех точно не все дома.

– А это кто? Опять новая девка! – Лэйкин раздраженно прищелкнул языком. – Бардак. Ладно, уговорили, к чертям чарбол. Открываем литературный клуб по болталкам и курсы кулинарии.

– Я ЗА! – оживилась Шани.

– Погодите. – Грегори хлопнул в ладоши пару раз. – Вкратце. Теньковской дали последний шанс попасть в команду, и прямо сейчас она дошла лишь до кондиции полутрупа – пока еще не сдалась. Анис – ее группа поддержки. И последнее: с Теньковской или нет, но сегодня окончательный состав команды будет утвержден.

– Ясно. – Лэйкин, ничуть не огорчившись из-за потери возможности получить новый опыт от сокрытия трупа, воодушевленно крякнул. – Ты восхитительно самонадеян, Рюпей. Реально веришь, что Скальный позволит утвердить стартовый состав с наличием всего лишь одного первокурсника?