– Князь меня выгнал почти сразу же после злосчастной дуэли. Откуда-то прознал обо всем… Я немного после того шатался по свету, побывал даже у Нейдгардтов в Петербурге…

– У Нейдгардтов! Хм…

– Хотел в услужение, да теперь к ним не подступись…

– И что же?..

– Сменил несколько мест, даже в сыскной полиции побывал…

– Ну Микола!..

– Не в главных же. В стукачах. Худая работа, Петр Аркадьевич.

– Согласен, Микола. В министры не поступал?

– Нет, Петр Аркадьевич, – складно говорил Микола и так же складненько, простодушно рассмеялся: – Вот в подручных у вашего брата-газетчика поработал…

– Да неужели?.. В «Новом времени»?

– Время-то новое, да я не газетчик. Материалы полицейские для Александра Аркадьевича собирал, но слишком ретиво схлестнулся с полицией. Чтоб брата вашего не подводить, посчитал за благо сокрыться. Это уже недавно было. Считайте, сюда прямиком из Петербурга.

– С тобой не соскучишься, Микола!

Петр Аркадьевич заметил выжидательно стоящего в дверях камердинера:

– Распорядись, чтоб чаю на двоих.

За чаем единственно спросил:

– Ты выглядишь как-то слишком образованно – откуда?

– Московский университет. С третьего курса, с юрфака, вышибли. Волчий билет, разумеется.

– Да-а…

– Если возьмете меня в какое-нибудь услужение, не подведу, Петр Аркадьевич.

Вот так повороты судьбы!

– Но не могу же я, коллега-студиоз, в слуги тебя затолкать… Впрочем, погоди, дай после подумать. Видишь, сколько ко мне народу прет?..

Верно, в аллею въезжали сразу три пароконки: открытое ландо, нечто вроде кареты и телега с солдатами. Жандармскими, конечно.

Микола исчез за углом веранды, а Петр Аркадьевич, бросив недопитый чай, поспешил одеваться. Не в халате же таких гостей встречать.

Народ-то все известный: ковенский исправник, начальник сыскной полиции, прокурор, предводитель губернского дворянства, письмоводители-протоколисты, а жандармов в лицо и знать необязательно.

– Вот, всей нашей ордой приехали разбираться, – на правах главной власти сразу разъяснил начальник сыскной полиции.

– Рад гостям, рад, – со всеми поздоровался, хоть и наспех, но согласно своему положению уже одетый предводитель уездного дворянства. – Разбирайтесь, господа. Но не на пустой же живот.

Полдня разбирались за столом, еще полчаса осматривали пожарище, да остальные полчаса прощались. Что из этого следовало? А только одно: заново придется строить гараж для сельхозинвентаря. Само собой, кое-что и прикупить придется.

Более дельный разговор уже к вечеру состоялся, когда до зубов вооруженные, но совершенно бесполезные гости навеселе обратно в Ковно укатили. Увозя с собой кучу столь же бесполезных обещаний.

За дело взялись уже свои люди.

Едва проводив бесполезных гостей, Петр Аркадьевич заметил на берегу Нямунаса большой костер и вокруг него толпу людей. Едва гости сокрылись за поворотом дороги, как появился Юзеф Обидовский. Поклонившись в знак приветствия, он без лишних слов оповестил:

– Петр Аркадьевич, там собрался сельский круг, – указал он в сторону костра, – и вас со всем уважением просят к себе.

– Ну, если просят, так отказываться нельзя.

У костра собралось несколько дворян, включая литвина Ленара Капсукаса и штабс-капитана Матвея Воронцова, но больше всего зажиточных хуторян. На его памяти вот так, общим сходом, никогда не сбирались. Дворяне с дворянами, хуторяне с хуторянами – не иначе. Сходы бывали по разным случаям – ремонту дорог или моста через Нямунас, но каждый круг на особь. А тут – все вместе. Больше того – было и несколько не хуторских крестьян, начавших подниматься на ноги лишь в последние годы.