– Забавно получается с этим ребенком, – сказал вдруг Джек.

– Что забавно? – буркнул Альфред.

– Ну, ваш малыш пропал в лесу, далеко-далеко отсюда, и вот теперь в монастыре живет ребенок.

Но ни Альфред, ни Марта не находили в таком совпадении ничего странного, и Джек выбросил эти мысли из головы.

Сразу после ужина монахи отправились спать, а поскольку таким голодранцам, как семья Тома, свечи не полагались, они просто сидели и смотрели на огонь, пока он не угас, а потом улеглись на сене.

Джеку не спалось, он думал. Ему в голову пришла мысль, что, если бы сегодня ночью собор сгорел, все их проблемы могли бы разом разрешиться. Приор нанял бы Тома отстраивать церковь, все они жили бы в этом прекрасном доме и на веки вечные были бы обеспечены мясной похлебкой и хлебом.

«Будь я на месте Тома, – размышлял он, – я бы сам поджег церковь. Я бы тихонько встал, пока все спят, и, прошмыгнув туда, запалил бы огонек, а потом, пока он разгорится, проскользнул бы обратно и притворился спящим, когда поднимут тревогу. А когда все стали бы заливать пламя водой, как это делали во время пожара в замке графа Бартоломео, я бы присоединился к ним, якобы желая помочь поскорее потушить огонь».

Альфред и Марта крепко спали – Джек слышал их ровное дыхание. Том и Эллен сначала, как обычно занимались этим под плащом Тома, а затем тоже заснули. Судя по всему, идти поджигать собор Том не собирался.

Но на что же он рассчитывал? Или они будут бродить по дорогам, пока не помрут с голоду?

Джек слышал, как все четверо медленно и ровно дышат, предаваясь крепкому и безмятежному сну. И тут его осенило, что он и сам может поджечь собор.

При этой мысли сердце Джека заколотилось от страха.

Встать ему надо очень тихо. Чтобы сохранить тепло, да и для безопасности, дверь была закрыта на задвижку, но, возможно, ему удастся открыть ее и выскользнуть на улицу, никого не разбудив. Двери церкви могут быть закрыты, но наверняка найдется какой-нибудь лаз, достаточный для того, чтобы в него протиснулся ребенок.

Только бы пробраться внутрь, там уже Джек доберется до крыши. За последние две недели он многое узнал, ведь Том все время рассказывал Альфреду, как строятся дома, и хотя Альфреду это было неинтересно, Джек слушал, затаив дыхание. Среди прочего он выяснил, что во всех больших церквах имеются встроенные в стены лестницы, чтобы во время ремонта можно было легко добраться до верхней части здания. Вот по такой лестнице он и залезет под крышу.

Он сел, прислушиваясь к дыханию спящих. Он различал хриплое дыхание Тома, вызванное (так сказала мать) тем, что он годами вдыхал каменную пыль. Альфред было захрапел, но перевернулся на другой бок и затих.

Устроив пожар, Джеку надо будет быстро вернуться в гостевой дом. А что сделают монахи, если его поймают? В Ширинге он видел связанного мальчика его возраста, которого пороли за то, что тот украл из лавки кусок сахара. Мальчик ужасно визжал, а упругий хлыст оставлял на его попке кровавые следы. Это выглядело даже страшнее, чем когда рыцари убивали друг друга во время битвы в Эрлскастле, и вид истекающего кровью мальчика долго потом преследовал Джека. Его ужасала мысль, что такое могло случиться и с ним.

«Если я сделаю это, – подумал он, – я никогда никому не скажу».

Он снова лег, закутался в плащ и закрыл глаза.

Он лежал и гадал, закрыта дверь церкви или нет. Если закрыта, он сможет забраться в окно. Никто его не увидит, если он пойдет к собору с севера. Опочивальня монахов располагалась с южной стороны, скрытая галереей, а на северной стороне было кладбище.