Продавая такие книги, они всякий раз немало рисковали, ибо за это преступление грозила смертная казнь.

– С чего ты вообще взял, что мы продаем эти книжки? Закон запрещает, а мы живем по закону.

– Приятель-студент сказал, что надо поискать у печатников, только и всего.

Обыкновенные слухи. Но дыма-то без огня не бывает.

– Пожалуйста, передай ему, что мы таким не занимаемся.

– Ладно. – Вид у Пьера был разочарованный.

– Разве тебе неведомо, что в мастерские печатников в любое время может ворваться стража в поисках запрещенных книг? Нашу мастерскую обыскивали несколько раз. Хвала небесам, они не нашли, к чему придраться.

– Мои поздравления.

Пройдя с десяток шагов, Пьер вдруг остановился.

– Приятно было познакомиться.

Девушка решилась.

– Погоди, – сказала она.

Большинство покупателей запрещенных книг составляли люди, которых она знала, мужчины и женщины, молившиеся бок о бок с Пало на тайных службах в укромных местечках. Немногочисленные другие допускались в этот круг с одобрения собратьев-единоверцев. Даже это было опасно: если их схватят и будут пытать, они могут выдать всех…

С другой стороны, протестанты подвергали себя куда большей опасности, рассказывая всем прочим о своей вере, но только так они могли распространять по свету истинное Писание. Сильви поручали обращать католиков; что ж, вот самый что ни на есть подходящий случай. А если Пьер уйдет, если она позволит ему уйти, то, скорее всего, никогда больше его не увидит.

Он казался честным малым. И подошел к ней осторожно, будто бы и впрямь опасался преследования. Он не походил на болтуна, не выглядел ни злонамеренным шутником, ни глупцом, ни пьянчужкой; словом, нет ни малейшего повода его прогонять.

Но, быть может, она не спешит его отпускать просто потому, что этот жаждущий обращения – привлекательный молодой человек, который к тому же увлекся ею? Сильви твердо сказала себе, что чувства к делу не относятся.

Что ж, стоит, наверное, рискнуть – и положиться на милость Господа.

– Приходи днем в лавку, – велела она. – Принеси четыре ливра. Купишь «Латинскую грамматику». И прошу тебя, ни в коем случае не упоминай Эразма.

Похоже, Пьера слегка напугала ее прямота, но он ответил:

– Договорились.

– А вечером отыщи меня на рыбном рынке. – В столь поздний час тут никого не будет. – Принеси с собою «Грамматику».

– И что потом?

– Доверься Господу. – Сильви отвернулась и ушла, не дожидаясь ответа.

По дороге домой она не переставала молиться о том, чтобы ее решение оказалось правильным.

Париж делился на три части. Самая крупная из них, которую называли просто – Город, занимала северный, правый берег реки Сены. Поселение на южном, левом берегу уступало Городу размерами и звалось Университетом – или Латинским кварталом, поскольку все студиозусы изъяснялись на латыни. Остров между берегами носил имя Ситэ; именно на нем проживала семья Сильви.

Их дом располагался под сенью громадного собора Нотр-Дам. На первом этаже дома находилась лавка, книги хранились в шкафах с запертыми решетчатыми дверцами. Жилые покои размещались на втором этаже. Заднюю часть дома занимала печатная мастерская. Сильви со своей матушкой Изабель по очереди торговали в лавке, а Жиль Пало, муж и отец, не слишком удачливый торговец, трудился в мастерской.

Сильви пожарила форель с луком и чесноком в кухоньке наверху и поставила на стол хлеб и вино. Откуда ни возьмись появилась домашняя кошечка Фифи. Сильви кинула ей рыбью голову, и кошка принялась насыщаться, причем начала с глаз рыбы. Сильви продолжала беспокоиться из-за случившегося утром. Придет ли студент, как обещал? Или вместо него явится стража с приказом об аресте всей семьи по обвинению в ереси?