Когда разговоры не отвлекали, Нед мучил себя сомнениями, гадая, что может ожидать его в Хэтфилде. Он рассчитывал, конечно, что его примут, как того молодого помощника, о котором упоминал Сесил. Но ведь тот же Сесил вполне может спросить: «Какой еще Нед?» Если ему откажут, совершенно непонятно, что делать и как быть дальше. Возвращаться в Кингсбридж, поджав, что называется, хвост, унизительно. Быть может, стоит пойти в Лондон и попытать удачу в большом городе.

В Оксфорде Нед заночевал в Кингсбриджском колледже. Основанный великим приором Филиппом, мечтавшим расширить влияние аббатства, колледж уже давно сделался независимым от монастыря, однако по-прежнему принимал студентов из Кингсбриджа и давал приют горожанам.

Найти попутчиков на дорогу из Оксфорда в Хэтфилд оказалось гораздо сложнее. Большинство путников направлялось в Лондон, который лежал в стороне. Пришлось задержаться в Оксфорде, и Нед сам не заметил, как поддался чарам местного университета. Ему нравились оживленные ученые споры по любым темам, от точного местоположения Эдемского сада до вопроса, почему, если земля круглая, люди с нее не падают. Как правило, студенты после университета становились священниками, лишь немногие подавались в стряпчие или во врачи; матушка уверяла Неда, что в университетах не учат ничему полезному для торговцев. Дни, проведенные в Оксфорде, заставили его усомниться в правоте Элис. В мудрости матушке не откажешь, но и всеведущей ее не назовешь.

Спустя четыре дня, потраченных на ожидание и поиски, Нед примкнул к паломникам, что шли в собор Святого Альбана[31]. Дорога заняла три дня. А потом юноша решил, что хватит осторожничать, и в одиночку преодолел последние семь миль от Сент-Олбанса до Хэтфилда.

Король Генрих Восьмой отобрал дворец Хэтфилд у епископа Илийского и время от времени отсылал туда своих детей. Елизавета провела в этом дворце большую часть своего детства. А потом, насколько было известно Неду, старшая сводная сестра Елизаветы, Мария Тюдор, сочла, что родственнице лучше оставаться там под присмотром. Хэтфилд лежал в двадцати милях к северу от Лондона; это день пути пешком – или полдня верхом. Тем самым Елизавету не пускали в сам Лондон, где она могла бы превратиться в досадную помеху короне, но держали достаточно близко, чтобы она не вздумала своевольничать. Не то чтобы ее превратили в пленницу, однако покидать дворец по собственной воле ей запрещалось.

С пригорка, на который взбегала дорога, дворец был виден как на ладони. Более всего он смахивал на громадный сарай или амбар, выстроенный из красного кирпича. Слюдяные окна в стенах посверкивали на солнце. Подойдя ближе, Нед увидел, что на самом деле дворец представляет собой четыре здания, соединенных друг с другом и поставленных квадратом, а просторный внутренний двор вмещает сразу несколько лужаек для игры в теннис.

Мрачные предчувствия только усугубились, когда Нед разглядел многолюдье челяди возле дворца – конюхов, прачек, посыльных. Только теперь он сообразил, что Елизавета, пусть и в немилости у старшей сестры, оставалась особой королевской крови, а потому должна была содержать большой двор. Наверняка на нее жаждет работать множество людей. Наверняка ее слуги прогоняют таких вот охотников до службы каждый божий день.

Юноша приблизился и огляделся. Вокруг сновали люди, занятые своими делами, и никто не обращал на него внимания. Сесил вполне мог уехать; раньше эта мысль как-то не приходила Неду в голову, но ведь Сесил говорил, что ему требуется помощник, потому что сам он не может все время оставаться в Хэтфилде.