инт.: А в больницу его не взяли?

г-жа ода: В больницу его не взяли. У него отовсюду шла кровь. Он даже сам себя не помнил. То очнется, то забудется. Врач взглянул на него – открыл заднюю дверцу “скорой”, взглянул на него и говорит, что не примет его в эту больницу и пусть все знают, что он не сделает такую вещь для семьи Ода. Вот совсем не понимаю. Я вас спрашиваю, как такой человек может быть врачом? Моего мужа отвезли в другие места, где были настоящие врачи, в честную больницу, не такую, как эта. Там ему помогли. Столько лет прошло, а я больше никогда не обращалась в эту больницу, ни разу. И друзьям своим говорю: не обращайтесь туда. Она плохая.

инт.: Но главное, о чем я хотел спросить у вас, – про то, как Сотацу сказал Дзиро, что не делал этого.

г-жа ода: Мы не поверили Дзиро. Он всегда был трудным ребенком, в школе учился плохо, все время врал. В детстве был врунишкой, каждый день рассказывал что-нибудь такое, во что как-то трудно поверить. Все приходилось рассматривать под тремя разными углами, и даже после этого оказывалось, что это ложь. И вот ему втемяшилось в голову, что он в чем-то там убедит Сотацу. Мы ему не поверили. Вдобавок он выбрал самый неудачный момент, чтобы всем про это рассказывать. В больничной палате, когда мой муж при смерти? Он не умер, нет. Но он чуть не умер, побывал на грани. Дочь приехала из Токио только чтобы повидать отца, просто из-за его травм. Она не ходила на свидание к Сотацу. Она при этом присутствовала, и ей это тоже не понравилось – то, что Дзиро затеял. Не мы одни так…