Она невольно скукожилась, он заметил это и, игриво сделав паузу, улыбнулся,

– Нет, Златовласка, не то, о чем ты подумала. Займемся твоими руками. – Бросил взгляд на бабины бинтов у нее на кистях и невольно усмехнулся, – Балкис – Балкис, неисправима… – почти прошептал, а Валерия услышала и почему – то от этих слов как – то напряглась…

– Ширин! – закричал так, что стены затряслись.

В комнату тут же нырнула та самая женская черная тень, что молча принесла еду девушке. Если тогда даже через черную ткань было видно, как служанка держится надменно – высокомерно, даже презрительно в отношении Валерии, то теперь ее облаченный в бесформенную черную тряпку силуэт скрючился в три погибели в пресмыкающейся позе покорности перед господином.

Он что – то приказал на своем языке. Женщина вернулась буквально через минуту, принеся поднос с какими – то предметами и баночками. Все это время Корсан нагло и с еле заметной усмешкой изучал лицо Валерии. От этого взгляда хотелось скрыться и спрятаться. А ей ничего не оставалось, кроме как раболепно опустить перед ним глаза. Как же раздражало и одновременно с этим унижало это положение безвольной зависимости… Она, свободная женщина, которая всегда смело смотрела в глаза любым трудностям, теперь должна была склонить голову перед этим жестоким тираном… А главное, делала это словно добровольно…

– Протяни свои руки, – деловито снова приказал он. Девушка повиновалась.

Он умело размотал бинты и недовольно осмотрел раны на руках.

– Абу Самак сказал мне, что раны получены при попытке бегства от него… Почему хотела бежать?

– А что мне оставалось? Я не знала, что они от меня хотят… – честно ответила девушка…

– Они ведь сказали, что привезут тебя ко мне?

– Ну… Мало ли… Говорят и тут же пытаются схватить… Что – то мало веры в такие обещания…

– Глупый поступок… Все, что ты делала, не иначе, как глупостью, назвать нельзя… – он отвлекся от ее рук и тронул за подбородок рукой, заставив поднять на него глаза, – ты хоть понимаешь, что чудом спаслась от рабства или чего – то еще хуже? – спросил искренне… – если бы у меня не было своих ушей во всех портах этого моря, если бы я не знал, что европейка сама добровольно хочет приплыть ко мне и меня это просто для забавы не заинтересовало бы, ты наверняка бы оказалась легкой добычей каких – нибудь мерзавцев…

– Спаслась от рабства? А она сейчас разве не добыча мерзавца? – крутился ответ вопросом на вопрос у нее в голове, но она предпочла промолчать…

– Нет смысла это обсуждать. Хвала небесам, я здесь…  – ответила честно.

Корсан задумчиво задержал на ней свой взгляд в очередной раз за вечер и снова вернулся к ее рукам, начал водить по ним, оценивающе.

– Харам (араб. – грех) портить такие ручки. Они созданы, чтобы ласкать мужчину… – он нежно провел по ее коже, отчего Валерия невольно выдернула свою кисть из его аккуратного захвата. А может это его слова на нее так подействовали…

Корсан посмотрел на нее, никак это не прокомментировал. Снова вздохнул, налил какую – то жидкость на вату и начал обрабатывать порезы, нагноение на которых пока не сходило.

Она невольно скрючилась от щипающей боли и тут этот жесткий, жуткий тип, убийца и головорез, держащий в страхе полмира, нежно и успокаивающе… подул на ее руку…

Она в удивлении подняла на него глаза. Он был сосредоточенным и, казалось, полностью поглощенным процессом ее лечения.

– Нужно быстрее привести их в порядок, Златовласка. Так дело не пойдет…Мне нужны твои руки…

От последних его слов все внутри сжалось…

Конечно, нужны, чтобы делать с ней гадости… Вот к чему вся эта нежность… Кукла бракованная попалась. Надо быстрее исправить брак. – стала она преднамеренно накручивать себя в голове.