– Лола, похоже, что я собираюсь на охоту? – спрашиваю я, глядя на свое отражение в зеркале. Мои волосы убраны в длинный хвост, чтобы они не лезли в лицо весь вечер. Я подвела глаза и накрасила ресницы, но на улице так жарко, и я не хочу краситься сильнее, опасаясь, что все потечет и я буду выглядеть как клоун.

Лола склоняет голову на бок, обдумывая мой вопрос.

– Ты – дочь одного из самых важных людей в Мексике, – говорит она, бросая работу и направляясь к моему шкафу в другом конце комнаты. – Джинсы и майка не подходят для встречи гостей.

– Я не хочу выделываться.

– Это не выделывание, Далила. Ты представляешь себя с достоинством. – Она достает короткое желтое платье, которое мама купила мне во время поездки в Италию в прошлом году. – ¿Que tal esté[9]?

На нем все еще висит этикетка.

– Это для особых событий, Лола.

– Воссоединение с сыном дона Круза может стать особым событием.

Глубоко вздохнув, я беру у нее платье и срываю бирку.

– Почему у меня такое чувство, что все в mi familia[10] хотят выставить меня какой-то диковинкой?

Лола собирает в кучу мои простыни и направляется прочь из комнаты.

– Они хотят, чтобы ты была счастлива.

– Я могу быть счастлива и без парня в моей жизни, – кричу я ей вслед.

– Конечно, сеньорита. Но любовь смягчает женщину.

Смягчать меня? ¡Que asco![11] Фу!

Мне не нужно быть мягкой. И мне не нужен парень для счастья. У меня есть mi familia и занятия… и «Ла Хоя де Сандоваль». Вся моя жизнь распланирована, и в ней нет времени на серьезные отношения. По крайней мере, пока я не закончу медицинскую школу через девять лет.

Я выглядываю в окно на красочный сад. Mi mamá пристально следит, чтобы за ним хорошо ухаживали и местные цветы Мексики не теряли своих ярких красок. Думаю, это напоминает ей об abuela[12], которая раньше продавала цветы на рынке в Соноре, чтобы у них на столе была еда. Особенно она гордится cempasúchil[13], яркими оранжевыми бархатцами, которые мы используем во время традиционных праздников.

Мама не дает нам забыть, что теперь у нас привилегированная жизнь, о которой многие люди в моей стране только мечтают.

Надев выбранное Лолой платье, я спускаюсь по винтовой каменной лестнице с яркими маленькими керамическими вставками в каждой ступеньке. Все детали «Ла Хоя де Сандоваль» были спроектированы моими родителями, чтобы создать оазис для нашей семьи.

Проходя мимо кабинета отца, я слышу, как он что-то горячо обсуждает с доном Крузом.

– Теперь он мой клиент, – слышу я, как папа раздраженно говорит дону Крузу. – Я его не предам.

– Ты должен дать необходимую нам информацию, Оскар, – отвечает дон Круз, когда я заглядываю в комнату через приоткрытую дверь. – Мы же с тобой старые друзья.

– Это не обсуждается, – сурово заявляет папа и скрещивает руки на груди. – Ты мне как брат, Франциско. Никогда больше не дави на меня.

Суровое выражение его лица быстро смягчается, когда он видит, как я наблюдаю за их разговором из коридора.

– А, ты наконец закончила, cariño[14], – окликает меня папа, выходя из кабинета. Он уводит меня во двор, и дон Круз следует за нами.

– О чем вы говорили с доном Крузом? – спрашиваю я.

– Nada[15] , Далила, – говорит он. – Просто скучные дела.

Мне хочется расспросить его, но во дворе к нам присоединяются все остальные.

– С каждым годом ты становишься все красивее, юная леди, – заявляет донья Круз.

Все три гостя сидят на стульях с подушками в нашем открытом дворике, пока мама подает им какой-то бренди янтарного цвета. У дона Круза его фирменные большие усы, а одет он в серый костюм с красным платком, торчащим из переднего кармана и кричащим о богатстве. Донья Круз выглядит так, словно весь день провела в салоне лишь ради этой маленькой вечеринки. Ее волосы убраны в сложную прическу, а платье, вышитое блестками, сверкает в свете фонарей.