И вот в один прекрасный летний день в наш мир, словно четыре Всадника Апокалипсиса, ворвались Дивные Девы, грабя по пути поезда и дирижабли. Никто не знал, ни откуда они явились, ни как проворачивают свои подвиги. Свидетели ровным счетом ничего не помнили: просто вспышка синего света, и вот они уже просыпаются, а сейфы и драгоценности – тю-тю. И на столе лежит визитная карточка Дев – вся такая образец вежливости и хорошего тона. Все углы увешали плакатами «Разыскивается…», так что честной народ уже знал их имена не хуже святцев: Колин Фини, Жозефина Фолкс, Фадва Шадид, Аманда Харпер. Равновесие между законом и беззаконием всегда держится на честном слове, но Дивные Девы одним касанием наманикюренного пальчика ввергли округу в форменный хаос.

На городском сходе шеф Кулидж заверил всех и каждого, что Пинкертоны наведут порядок.

– Мы – Пинкертоны, – заявил он, – и мы всегда берем дичь.

«Куропаточки не по зубам», – издевалась на следующий день «Газетт». Шеф впал в одно из своих настроений.

– Без закона и порядка нам всем крышка! – орал он на нас следующим утром, сильно напоминая половину высокопреподобного Джексона (не лучшую).

Плевать, громыхал шеф, если шахтеры поубивают друг друга нахрен или Мачок превратит полпланеты в слюнявых идиотов. Отныне основная забота Пинкертонов – Дивные Девы и их поимка. Да, основная и единственная.

Меня шеф Кулидж поманил за собой. В углу обшитой панелями библиотеки обнаружилась красавица-виктрола с ручкой в боку. Он несколько раз крутанул рычаг, и над аппаратом вырос клубящийся столб света, в котором задвигались призрачные картинки. Это Голографический Запоминатель, сообщил мне шеф. Я смотрела, как рядом с длинным черным поездом мчатся какие-то всадники. Лиц, предусмотрительно поделенных пополам авиационными очками и глухими платками, было не разглядеть, но я поняла, что это Дивные Девы. Изумительное, надо сказать, зрелище: волосы копной летят по ветру, пыль из-под копыт облаками, будто туман в первобытных джунглях. Одна из девиц подняла руку – я уже не могла как следует разглядеть происходящее, но только вокруг поезда вдруг запузырился синий свет и состав встал на рельсах как вкопанный. Картинка пошла трещинами, точно старая папиросная бумага, и все пропало. Шеф Кулидж включил газовую лампу.

– Что вы об этом думаете, мисс Джонс?

– Не знаю, что и сказать, сэр.

– Вот и мы не знаем, мисс Джонс. Ни в одном отделе ничего подобного не видали. Однако нам стало известно, что некая особа, имеющая шанс оказаться Колин Фини, ошивалась возле шахт и расспрашивала, не знает ли кто хорошего часовщика.

Он уперся кулаками в стол.

– Мне нужен инсайдер, мисс Джонс. Женщина. Вы могли бы завоевать доверие Дев и предупредить нас об их планах. Прекрасная возможность зарекомендовать себя, мисс Джонс. Но выбор, разумеется, за вами.

Выбор, разумеется, за мной. Джон Баркс, помнится, говорил ровно то же самое.

Шеф Кулидж водворил меня в меблированные комнаты на окраине Спекуляции, как раз неподалеку от шахт. По слухам, Дивные время от времени наведывались туда пополнить припасы. Я быстренько доказала, что являюсь полезным членом общества: починила печь в борделе и запустила вставшие было часы на городской площади (над которыми учинил небольшой саботаж кое-кто из младших Пинкертонов). Короче, занималась я своими делами, и тут (как раз после обеда) ко мне в дверь постучали. На меня уставились хитрющие зеленые глаза – их обладательница, судя по внешности, была не сильно старше меня. Рыжие вьющиеся волосы забраны в хвост; ходит, как профессиональный охотник – осторожно и собранно, готовая ко всему. Ага, сама мисс Колин Фини пожаловала.