Оба чувствовали напряженность и молчали. Первой не выдержала Анюта и, кивнув в сторону собутыльника Садыкова, спросила:

– Узнаешь?

Максим пожал плечами. В сущности, ему было все равно, с кем Аликпер надирается до поросячьего визга. И, судя по громким, пронзительным голосам, доносившимся со стороны столика, они были в двух шагах от цели.

– Ты не знаешь, кто это? – поразилась Анюта. – Это же Ташковский. Артур Ташковский. Писатель. Его все знают. Как-то раз мы летели с ним одним рейсом до Ташкента. – Она поморщилась. – Гадкая личность!

– Слышал о таком, – сухо произнес Максим.

Анюта права. Имя Артура Ташковского хорошо известно в России и даже за ее пределами. Само собой подразумевается, что он хороший писатель. Но Максим не читал его произведений и не мог об этом судить. Во всяком случае, критики считали Ташковского талантливым, и у Максима не было никаких оснований сомневаться в их суждениях. Он посмотрел на Анюту.

– Костин, по-моему, не кажется тебе гадким?

– Нет, он мне нравится. Из вежливых, приятных тихонь, но из таких, что себе на уме. Ты как считаешь?

– Где вы познакомились?

– Два года назад, в Таджикистане. Он приезжал в Хорог с комиссией ООН. Честно сказать, я так и не поняла, чем он конкретно занимается. – Анюта вздохнула. – Мы встретились с ним в «Бартанге» совершенно случайно, и он первый узнал меня.

– У вас был роман?

В глазах Анюты зажегся озорной огонек.

– Что такое, Максим? Да ты никак ревнуешь?

– Может быть. Если, конечно, мне стоит кого-то ревновать.

Анюта опустила глаза и слегка побледнела. Теперь оба чувствовали еще большую неловкость и облегченно вздохнули, когда музыка закончилась. Они направились к столику, но тут Анюту подхватил один из сотрудников миссии – врач из Милана, Джузеппе.

– Анюта, спасите одинокого итальянца! – на сносном русском весело прокричал он и стремительно увлек ее за собой на свободное пространство, которое вновь заполнили танцующие пары.

Погрустневший Максим присоединился к Костину.

– Сильная штука! – Костин поднял одну из бутылок и разглядывал ее на свет. – Хотите?

Максим кивнул и стал смотреть, как тот наполняет бокал.

– Вы здесь по делу? – спросил он угрюмо, подвигая к себе бокал.

– Упаси боже! У меня набралась неделя отгулов, и, поскольку я оказался неподалеку, в Ташкенте, решил завернуть сюда.

Максим взглянул прямо в хитрые глаза своего визави и подумал, что его слова мало похожи на правду и он совершенно не заботится о том, поверят ему или нет. Но решил промолчать.

– Конечно, я понимаю, что условий для отдыха здесь нет никаких, – прервал паузу Костин, – но думаю съездить на озера, поохотиться на уток.

– В Подмосковье это безопаснее и дешевле, – не сдержался Максим.

– Полностью с вами согласен, но я могу не успеть, а здесь сезон открывается через несколько дней. Двадцатого августа.

Максим бросил на него быстрый взгляд и тут же отвел глаза. Костин смотрел слишком безмятежно, чтобы заподозрить его в подвохе. Мужик, видно, зациклен на охоте и ждет не дождется открытия сезона, дабы отвести душу. Иначе не повторил бы дважды эти слова. Двадцатое августа. В прошлом они слишком много значили для Максима.

– Я тут встретил знакомых ребят с российской военной базы. Насколько я понимаю, их здесь недолюбливают, но командующий пообещал выделить бронетранспортер для поездки на озера.

– Ну, это круто! – усмехнулся Максим. – Утки золотыми окажутся.

– Ничего страшного, – махнул рукой Костин, – раз в год можно немного отпустить тормоза. – Он наклонился к Максиму. – Мне рассказывали, что Арипов еще тот парень и проводит очень жесткую политику, не задумываясь о средствах. Не боязно было с ним общаться?