– Давай на спор? В третьей шахте как раз в нее уперлись.

Книгой, которую я взяла с полки, оказался словарь синонимов.

– Торн, да сколько можно… как бы это не при девушке сказать…

– Выпендриваться? – подсказала я.

– Причем здесь… – Уилл пытался воззвать к голосу разума друга, но я его снова перебила.

– Хорошо, не нравится слово, подберем синоним.

Открыла книгу и вчиталась.

– Выкаблучиваться?

– Нет, это скорее вредничать, – хмыкнул Кейн.

– Держать фасон?

– У тебя все мысли о нарядах, – огрызнулся Уилл.

– Щеголять? Глядеть фертом? Ломаться? Трясти… Кейн, а что такое "муди" и как ими трясти?

С каждым слово Уилл наливался краской и в скором времени явно собирался меня придушить. Но я была бы не я, если б не продолжила:

– Фасонить? Выфиничивать? Фигурять?

Все, по его лицу поняла – надо сматываться.

– Ой, что-то устала я. Ну, пойду, а вы тут обсуждайте. Расскажете потом, кто победил.

У самой лестницы не выдержала – сорвалась на бег, а когда добежала до комнаты, с грохотом захлопнула за собой дверь.

Похихикала, вспоминая недовольную морду Уилла, и даже настроение немного поднялось. Я положила яблоко, булочку и молоко на подоконник, где было холоднее всего, а потом задумалась, чем бы заняться. Прихваченный словарь ну совсем не радовал, хотя надо будет на досуге переписать парочку интересных эпитетов.

Переписать… Точно! Кейн говорил, вечером отправят почту. А я как раз собиралась написать дорогому папочке, заодно и подружку развеселю – будет ей материал для книги. Рикки давно хотела написать что-нибудь эдакое. Чем не подойдет история про богатую наследницу на луннобриллиантовом руднике?

"Дорогой папа!", – написала я и, подумав, скомкала листок.

"Папа! Если тебе интересно, я добралась до места. Комната небольшая, довольно прохладная. Тридцать пять горняков, живущих со мной в доме, даже пользуются магией для отопления. С утра сломался душ, так что теперь приходится стоять в очереди. Будь здесь женская душевая, было бы намного проще, но увы: нет женщин – нет отдельной ванной.

Завтра я выхожу на работу. Надеюсь, получится донести до здешних обитателей, как вредно есть столько жирной и тяжелой пищи.

Напиши, как чувствует себя Тигра. Не забудь через две недели отвести его к звериному лекарю, а еще обязательно гладь перед сном, иначе он затоскует и заболеет. Раз в два-три дня выводи его в сад, пусть он играет и бегает там, а после прогулки угощай его любимым паштетом из утиной печени.

Жду ответа. Хейлин".

Вот так! По замыслу от такого письмеца папочку должен хватить удар. Он отправлял ребенка на трудотерапию, а получилось, что отдал на сожительство с тридцатью мужиками в холодной комнате, да еще и с больным желудком от тяжелой еды.

И по Тигре деточка скучает – ну точно отцовское сердце не выдержит. Тем более что в этом его даже убеждать не надо было, про мою любовь к тигренку он прекрасно знал. Я бы многое отдала, чтобы сейчас рядом был Тигра. Он бы вряд ли понял мою печаль, но совершенно точно прижался бы к боку и грел всю ночь, мурлыкая в неприветливой тишине.

Я вздохнула. Ладно, что толку страдать впустую?

"Дорогая Рикки! Надеюсь, ты обустроилась в Эрстен-граде и уже вовсю радуешь своих читателей статьями. Я же пишу тебе для того, чтобы сообщить свой новый адрес. В ближайшее время (вплоть до моих указаний) пиши мне только сюда.

И ты на самом деле не поверишь, что произошло и где я нахожусь!.."

За письмом я просидела все время до ужина, а потом смотрела в окно, на заснеженные пышные ели, грызла яблоко и даже любовалась некоторой романтикой в этом северном суровом пейзаже. Не хватало, пожалуй, камина, вина и хорошей компании. Ездят же люди в горы, кататься с горок и строить снежные крепости. А у меня как всегда…