– Надеюсь ты не страдаешь ЯБЖ? – С тоном врача с двадцатилетним стажем уточнила я.

– Нет, а что это?

– Ну, нет, значит, нет, если бы страдал, то уже знал бы об этом наверняка. Приятного аппетита.

– Спасибо. – Улыбнулся Гоша, сверкая едва заметными ямочками на щеках и я растаяла, как примерная жена подпёрла подбородок кулачками, локти при этом упирались в столешницу, а на лице тупая улыбка, которую, как ни хотела, скрыть не могла.

 Сын уже давно привык, что готовлю я хорошо, поэтому особо не восторгается, а видеть то, как поглощают мою стряпню посетители ресторана я не могу, потому что не отхожу от плиты и разделочной доски. И в редких случаях, когда меня всё же вызывают, чтобы поблагодарить за труды, но это, чаще всего, особо культурные европейцы, у которых так принято, я могу посмотреть на довольные мордашки. А вот наши люди другие, у меня иногда складывается такое чувство, что они приходят пожрать и им всё равно, что я положу на тарелку. Но это ненужное отступление, поэтому вы можете его пропустить мимо глаз и ушей, это говорит обида, но она моя, личная, и больше никого не касается.

– Вкусно? – Улыбнулась, пялясь на то, как он доедает.

– Очень. – Улыбнулся Гоша в ответ и я разомлела. – А ты же говорила, что не умеешь готовить. – Опомнился он и… что я там говорила? Разомлела? Забудьте, это в прошлом, я снова вспомнила, зачем сюда пришла.

– А я и не готовила, я заказала это в любимом ресторане, просто захотелось побаловать тебя. – Невинно водила я пальчиком по столу. – Ты ничего не имеешь против ресторанной еды?

– Я ничего не имею против вкусной еды. – Уточнил мужчина, вытер губы льняной салфеткой  и смотрел на меня с обожанием. – А ты пришла только для того, чтобы меня накормить?

 И вот мне интересно, он спросил это, потому что ему со мной хорошо и он хочет чего-то большего или, наоборот, опасается, что просто так я его не оставлю?

– Нет. Я хотела, чтобы ты привыкал ко мне.

– Уже привык, – добавил улыбку, которая меня расслабляет, – но сейчас мне нужно работать. – А это уже так серьёзно, что я почувствовала укольчик совести, за то, что отрываю от работы такого важного и делового сотрудника.

– Тогда я зайду к тебе завтра. – Пропела напоследок и снова послала прощальный поцелуй.

На выходе погремела уже пустыми плошками, поморгала секретарше, давая понять, что её шанс устроиться в жизни она безнадёжно профукала и удалилась в неизвестность, в которой не знаю: ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ!

 Несмотря на опасения, работёнка нашлась быстро, даже слишком. Не успела я выйти из здания инспекции, как позвонила Аллочка и предупредила, что нам уже везут сантехнику, нужно принять. И я приняла. Потом всё подписала, потом раздавала ЦУ, вызванивала уборщицу, которая готова в течение недели убирать за рабочими, потом ещё много-много всего по мелочи и день закончился.

 На следующее утро встала с ещё более увесистым настроением, приготовила Гоше рыбку по одному французскому рецепту, который хоть и не выпытывала, но тоже им безумно горжусь. Ведь сам мастер, преподнёсший урок, сказал, что я превзошла всех его учеников, а всё оттого, что с любовью, а не ради галочки в дипломе. Гоша остался доволен и уже сам уточнил, приду ли я завтра, и как только услышал положительный ответ, засиял своими ямочками на щеках, потёр руки и попросил прийти пораньше, потому что на обеде будет глобальная проверка на одном из предприятий. Я пришла пораньше, мне не сложно, он снова всё съел, смотрел на меня с благодарностью дворняги, которую угостили докторской колбасой, а потом неожиданно так, погладил по руке и спросил: