– Лучше сразу узнать, они это или нет, – проворчал Гарри.

– Стойте! Дайте дорогу! – прервал их голос Пейтона. – Я сам спрошу.

Кларенс с удивлением посмотрел на дверь. Она открылась, пропустив мистера Пейтона, у которого было какое-то странное, отрешенное лицо. Он только что сошел с лошади и был весь в пыли.

– Сколько фургонов у вас в караване, Кларенс?

– Три, сэр.

– Есть на них какие-нибудь надписи?

– Да, сэр, – с живостью ответил Кларенс. – «Вперед, на Калифорнию!» и «Пусти корни или умри».

Мистер Пейтон поднял голову и что-то очень уж пристально заглянул Кларенсу прямо в глаза, потом снова отвел взгляд.

– Сколько вас было всего?

– Пятеро мужчин да еще миссис Силсби.

– А больше женщин не было?

– Нет.

– Вставай, одевайся, – сказал он серьезно, – и жди меня здесь. Да возьми себя в руки, будь молодцом. – Он слегка понизил голос. – Кажется, тебе еще раз придется доказать, что ты настоящий мужчина, Кларенс!

Дверь закрылась, и мальчик опять услышал глухой стук копыт и голоса, которые замерли где-то впереди. Он машинально и вяло начал одеваться, чувствуя, как в нем поднимается глухое волнение. Одевшись, он стал ждать, затаив дыхание, а сердце у него стучало, совсем как вчера, когда он пытался догнать исчезнувший караван. Наконец ему стало совсем невмоготу, и он открыл дверь. Караван стоял неподвижно, всюду царила тишина, нарушаемая – это уже тогда странным образом поразило его – лишь беззаботной болтовней Сюзи в фургоне рядом. Как знать, не шевельнулось ли в нем вдруг предчувствие, что сейчас решается ее судьба, но только, не в силах усидеть на месте, он выпрыгнул из фургона, огляделся и со всех ног пустился бежать.

Первое, что бросилось ему в глаза, был пустой и беспомощный остов одного из фургонов Силсби, без быков и дышла, одиноко стоявший в четверти мили от него на фоне ослепительно яркого неба. Рядом виднелся второй фургон, весь разбитый, без передних колес и осей, он словно рухнул на колени, уткнувшись носом в землю, как бык на бойне под ударом топора. Неподалеку виднелись разбитые и обгорелые останки третьего фургона, вокруг которого собрались, кажется, все люди Пейтона, пешие и конные. Мальчик бежал изо всех сил, а толпа тем временем расступилась, пропуская двоих мужчин, которые несли что-то совсем беспомощное, но ужасное. Повинуясь непреодолимому страху, Кларенс на бегу шарахнулся в сторону, но тут его заметили, раздались крики: «Назад!», «Стой!», «Не пускайте его!». Обращая на них не больше внимания, чем на ветер, свистевший вокруг, Кларенс кинулся прямо к переднему фургону – тому самому, в котором они играли с Сюзи. Сильная рука схватила его за плечо; то была рука мистера Пейтона.

– Это фургон миссис Силсби, – едва выговорил мальчик побелевшими губами. – А где же она сама?

– Ее нет, – ответил Пейтон. – И нет одного мужчины. Остальные погибли.

– Она должна быть там! – крикнул мальчик, вырываясь и указывая на фургон. – Пустите!

– Кларенс, – сказал Пейтон строго, еще сильнее сжимая плечо мальчика, – будь же мужчиной! Посмотри вон туда и постарайся назвать нам имена этих людей.

На земле валялось что-то похожее на кучи старого тряпья, одна была чуть поодаль, там, где мужчины по приказу Пейтона положили свою ношу. Эти грязные кучи лохмотьев, из которых без всякой пощады было вырвано все великолепие жизни, казались лишь отвратительными и нелепыми, но ничуть не страшными. Мальчик медленно двинулся к ним; он сам не мог этому поверить, но непреоборимый страх, секунду назад владевший им, вдруг исчез. Он переходил от одного к другому, узнавая людей по различным признакам и приметам, называя имя за именем. Люди с любопытством смотрели на него; он едва ли сознавал, что делает, и еще меньше – что заставило его повернуться к дальнему фургону.