Лифт шел наверх. Милена не стала вываливаться из подъезда, а спряталась в закутке возле мусоропровода. И правильно сделала, потому что буквально через пять минут по лестнице скатились двое ее мучителей. Один был еще ничего, во всяком случае, шел сам, хоть и крутил головой, как обалделый.

Со вторым, как с удовлетворением отметила Милена, все было гораздо хуже. Он держал правую руку на весу и подволакивал левую ногу. Первый был красен, как вареный рак, второй – бледен до синевы. По щекам его тек холодный пот, было видно, что идет он с трудом и надолго его не хватит. Так и оказалось, напарник подхватил его, когда он попытался упасть возле двери.

«Так вам и надо!» – злорадно подумала Милена.

Накануне описываемых событий Иван Кочетов подошел к двери собственной квартиры и привычно надавил на кнопку звонка. За дверью раскатилась заливистая хулиганская трель, но никто не поспешил ее открыть, вообще никто к ней не подошел. Из-за двери не донеслось ни звука.

Что за дела?

Обычно, стоило ему позвонить, как дверь тотчас распахивалась. Чаще всего открывала мать, но иногда и Маруся. Но что с ними обеими случилось сегодня?

Мало того – кроме матери и жены в квартире должен быть Антон. Мог бы и он в кои-то веки открыть родному отцу! Распустили бабы парня! Задницу со стула поднять лень!

Иван позвонил еще раз и еще – но с тем же результатом. То есть без всякого результата.

Тут он вспомнил, что мать с Антошкой с полдня уехала на дачу к своей то ли двоюродной, то ли троюродной сестре. У той дача в каком-то захудалом садоводстве – шесть соток черноплодной рябины и избушка на курьих ножках. Хотя рядом лес, в котором отродясь не бывало грибов, и озеро, в котором нельзя купаться, потому что на другом его берегу находится птицефабрика, которая спускает отходы в это самое озеро, двоюродная или троюродная сестра отчего-то утверждает, что у них на даче целебный воздух.

Ага, куриным дерьмом несет!

«Зато яйца в магазине дешевые», – утверждала мать, для того и ездила в это садоводство.

Так, с матерью и сыном все понятно, но жена-то где? Она-то должна быть на месте, возле семейного очага? Должна с работы явиться и мужа с горячим ужином ждать.

Иван окончательно убедился, что никто не собирается открывать ему дверь, и полез за собственными ключами.

Открыть дверь удалось не с первой попытки.

Наконец Иван открыл чертову дверь, ввалился в квартиру и мрачным голосом выкрикнул:

– Маруська, ты чего не открываешь? Муж усталый с работы пришел! Ты спишь, что ли?

Но ему никто не отозвался.

Мало того – собственный голос прозвучал гулко и одиноко, как он звучит только в пустой квартире.

Оставалось признать очевидное: дома никого не было.

Иван скинул ботинки, нашарил на привычном месте тапочки, прошел на кухню и уставился на стол.

Обычно к тому моменту, как он подходил к этому столу, на нем уже дымилась тарелка горячего супа. Чаще всего – свежих щей с говядиной или куриного супа с лапшой, но иногда и его любимого борща с пампушками, такого густого, что ложка в нем стояла. Откуда этот суп на столе появлялся, кто его готовил, кто ставил тарелку на стол – его не интересовало. Просто к его приходу с работы суп должен быть на столе. Это закон природы, непреложный, как смена дня и ночи.

Но теперь на столе не было тарелки.

Там были только пыль, хлебные крошки и одинокая муха.

Муха особенно возмутила Ивана.

Он хлопнул по столу кулаком, естественно, промахнулся и задумался – что делать.

Первое, что пришло ему в голову, – позвонить жене.

Он достал телефон, нашел ее номер, но неприятный женский голос мстительно сообщил ему, что абонент находится вне зоны.