Кофейня внутри оказалась совсем не похожей на ту, в которой Хью пил кофе с Талассом. По обстановке сразу было видно, что кофейня стоит на ратушной площади, и сюда заходят на кофе-брейк вполне себе серьезные господа. Правда, сейчас было совершенно пусто.

Меган выбрала столик у окна. За желто-зелеными витражами площадь выглядела еще более сказочной и совсем не настоящей. Бритт и Хью сели рядом. Бритт выложила на стол альбом для рисования, Хью повернулся к окну спиной и закинул ногу за ногу.

Никто из них не произнес ни слова, пока не подоспела миловидная официантка маленького роста, похожая на тоненькую фею, и поставила перед каждым по кружке горячего шоколада:

– Это от заведения, – ослепительно улыбнулась фея. – Вы ведь только прибыли в Марблит и первый раз у нас? Добро пожаловать. Мы любим, любим гостей!

– А скажите, – кашлянув, спросил Хью, – у вас есть что-то с мясом?

Фея растерянно моргнула:

– Вообще у нас сладости… Но можно сделать для вас бутерброд!

Хью махнул рукой, соглашаясь на бутерброд, Бритт немедленно захотела сладкого, а Меган ограничилась шоколадом. Тревожащее чувство странности происходящего вернулось вновь. Однако шоколад заглушил тревогу: ничего лучше она еще не пробовала. И только сделав первый глоток горячего густого напитка – настоящего, а не разведенного какао, который предлагали в колледже на обед, – она поняла, что продрогла почти до костей.

– Ну, что? – Хью с минуту расправился с бутербродом и ощутил потребность поговорить. – Нашлось что-нибудь интересное?

– Да тут весь город… Интересный, – ответила Меган. – Я побродила по улицам, но все было закрыто. Зато нашла еще одну площадь. Та, на которой мы находимся, называется Флауэр-сквер. А та, другая – Кард-сквер. Это мне Кип рассказал, местный охранник. Он меня и на платформу провел посмотреть на карту – она вымощена мозаикой по всей площади! Марблит, оказывается, немаленький город. И со всех сторон – горы, горы…

– Я никуда не ходила, – пожала плечами Бритт. – Сидела тут и рисовала. Красиво же. Зато видела карусель. Отличная карусель, когда ее запустят, можно и покататься. Так мне сказал тот человек.

– Какой человек?

– Со странным именем и в дурацком галстуке. Назвал себя Дроссельфлауэром. Понятия не имею, в самом деле его так зовут, или он выдумал, но мужик забавный. И рисовалось здорово, как раз потеплело слегка.

Меган бы не сказала, что вокруг потеплело, хотя замерзшие пальцы, обхватывающие чашку, начинали медленно отогреваться.

– Ну, а ты, Хью? – спросила она. – Познакомился с кем-то из местных?

– Да, – помедлив, ответил тот. – Со стекольщиком. Зовут мистер Гласс. Он тут самый известный, по его словам. Но других стекольщиков я не знаю: пришлось поверить на слово.

Почему он умолчал о встрече с Талассом, вряд ли смог объяснить и сам. Просто почуял нутром, что не стоит заговаривать ни о нем, ни о чудесной кофейне с книжными полками: приберег это знание для себя.

Бритт тем временем принялась раскладывать на столе свои рисунки. При взгляде на сфинксов и змей, кружащих вокруг карусели, Меган почувствовала смутную тревогу. Возможно, дело было в руке Бритт и в смысле, которым она наполняла фигуры, но… Меган резко расхотелось идти смотреть на карусель.

И вообще – захотелось домой, в убогую комнату общежития, на застеленную старым бельем кровать, проснуться от странного сна, побежать на вокзал и успеть на нужный поезд, чтобы выполнить задание для журнала…

– Когда мы собираемся обратно? – спросила она.

Хью и Бритт синхронно подняли на нее удивленные взгляды: