Я заглянул в конверт. В нем была фотография и листок бумаги с текстом, тоже напечатанном на принтере. На снимке была Мария Аркадьевна Мезенцева. Ее примотали скотчем к стулу, рот заклеили. Снимали широкоугольным объективом, и в кадр попала кровать с железной спинкой, застеленная обычным верблюжьим одеялом, а также край потолка с протечкой в углу. На городскую квартиру укромное местечко не походило. Неровная стена оклеена дешевыми обоями, проступающие под ними доски нельзя было не заметить. Женщину явно вывезли за город. Если похитители не наследили, поиски станут почти бесполезными. Записка стандартная, подобную можно увидеть в десятках, а то и сотнях фильмов. «Твоя жена у нас, меняем ее на два лимона евро. Собери деньги к завтрашнему дню. Жди звонка. О ментах предупреждать не будем, сам все понимаешь. Хочешь получить ее живой – готовь деньги!»

– Что мне делать? – нетерпеливо спросил Мезенцев.

– Тут все написано, – тихо сказал я. – У вас есть такие деньги?

– Деньги не проблема, мне нужны гарантии. Что ты об этом думаешь, Андрей?

– Надо платить.

С опустошенным видом Мезенцев сел на скрипучий стул.

– Когда она пропала?

– Вчера. И что значит «пропала»? Я вернулся с работы в десять вечера. Маши нет, значит, в казино. Выпил пару рюмок и лег спать. Утром хотел взять газеты. Дверь моего дома выходит на улицу, в ней есть прорезь для почты. Газеты лежали на полу, и там же конверт.

– Мария Аркадьевна всегда ночует дома?

– Конечно. Тут и говорить не о чем. Но у нее своя спальня. По утрам я пью кофе и еду на работу. Никогда ее не бужу, перед уходом только заглядываю в ее комнату. Так, для спокойствия. Она всегда на месте.

– Вы с ней днем не связывались?

– Нет. Вчера был сумасшедший день. Делегацию встречал из Японии, потом переговоры, подписание контрактов. Ни минуты свободной.

– Вы помните, я делал для вас фотографии. Маша с неким Кириллом. Они у вас сохранились?

– Нет, конечно. Бросил в камин. Еще не хватает, чтобы она на них напоролась.

– Жаль. Мне нужна фотография Маши.

– Их полно в доме. Она обожала свои портреты.

– Поехали.

Я запер контору, и мы направились по длинному коридору к лестнице. Когда-то это здание служило общежитием для тружениц ткацкой фабрики, теперь сдавалось под офисы конторам, типа моей. Кафельные полы, стены, выкрашенные масляной краской в кошмарный цвет, и никакой вентиляции. Из некоторых комнат несло гарью и едой. Рестораны местной публике не по карману, готовили себе еду на плитках, чем и объяснялась вонища в узком темном коридоре.

«Мерседес» моего нанимателя стоял у подъезда. Шофер открыл нам заднюю дверцу. До особняка Мезенцева мы доехали за считанные минуты. В пути он обронил лишь одну фразу:

– Вернешь Машу живой, получишь сто тысяч долларов.

Я промолчал. Его заявление меня ничуть не окрылило. Мне не верилось в удачу. Похищение не было спонтанным. Дом за городом арендовали заранее и фотографировали хорошим аппаратом с дорогим объективом, потом обрабатывали снимок на компьютере. Когда похитители хотят просто подзаработать, делают это по киношаблонам. Дают в руки жертве популярную газету, вышедшую в тот же день, что указывает на день похищения, и снимают «полароидом». Щелчок – и карточка готова. Тут к делу подошли серьезно. К тому же Маша наверняка видела своих похитителей и запомнила их лица. Кто же отпустит такого свидетеля? Очутившись под надежной защитой, жертва заговорит.

Особняк начала двадцатого века когда-то принадлежал богатому купцу. При советской власти он принадлежал Гороно, при нынешнем псевдокапитализме его купил Мезенцев. На описание трех этажей и бесчисленного количества богато обставленных комнат, уйдет целая глава, так что лучше опустить детали.