– Жить-то ты на что собралась, психолог? – презрительно передразнил отец.

– Это востребованная профессия! – упрямо парировала Люда, хотя голос ее уже дрожал.

– Востребованная? Интересно насколько. Зарплата у рядового психолога какая, ты хотя бы полюбопытствовала? Да ты хоть раз наши счета видела? За недвижимость, за автомобили, за вашу учебу, за поездки?! Я уж молчу, сколько ты тратишь на шмотки, косметику и прочую чушь! Да я даже слушать не хочу этот детский лепет! Делай, что я сказал, и убирайся отсюда спать дальше! Принцесса на горошине, твою мать!

– Я могла бы потом открыть психологический центр! Это прибыльно! – из последних сил выпалила Люда, чувствуя, что эту битву она уже проиграла, но все равно не желая сдаваться. У нее были подруги с гораздо меньшим достатком, чем у нее, и нельзя сказать, что их жизнь казалась такой уж невыносимой. Конечно, получить на день рождения роскошный автомобиль было приятно, но после таких заявлений буквально через несколько дней после праздника, никакой радости подарок уже не приносил. Зачем он вообще зарабатывает столько денег, так их тратит сам же, а потом злится и без конца попрекает всех вокруг?! В конце концов, она никогда не просила его о машине и уж тем более все эти дома и квартиры покупала не она!

– Да на какие шиши?! – взревел уже взбешенный отец, тоже вскакивая с места и моментально багровея, как какой-нибудь комичный вспыльчивый герой диснеевских мультиков. – Я что ли тебя должен спонсировать?! Один уже пооткрывал тут всяких центров за мой счет и все просрал!

Это, конечно, был камень в сторону Романа, и Люда, вдруг вспомнив о присутствии в комнате постороннего человека, к тому же того самого, к которому она вовсе не была равнодушна, испытала то невыносимое чувство, которое обычно красочно описывают как «лучше бы сквозь землю провалиться». Она не смела даже голову повернуть в сторону Александра, только стиснула зубы и сжала в кулаки руки, лихорадочно соображая, остались ли у нее какие-нибудь козыри. Не выдумав ничего, что могло бы хоть как-нибудь повлиять на этого озверевшего от собственной власти человека, она схватила со стола листок с контактными данными, который он собирался ей подсунуть, разорвала его на мелкие кусочки и, замахнувшись изо всех сил, бросила их в лицо отцу. Клочья бумаги, конечно, не достигли желаемой цели и разлетелись в стороны, но и этого было вполне достаточно.

– Я буду учиться на психолога! Ясно?! – крикнула она, вся дрожа и срывая голос, а затем развернулась и пулей вылетела из комнаты.

– Вот поганка чертова! – прошипел себе под нос оскорбленный отец и со всего маху стукнул ладонями о стол. – Сколько же они мне оба нервов вымотали!

Саша благоразумно молчал, сохраняя полное внешнее хладнокровие, хотя почвы для размышлений ему было предоставлено достаточно. Терпеливо дождавшись, пока хозяин дома немного придет в себя и снова усядется в свое кресло, он наконец вежливо спросил:

– Может быть, желаете воды?

– Нет… спасибо, – буркнул все еще напряженный голос. – Все. Оставим эту тему. Извини, что тебе пришлось стать свидетелем всего этого цирка. Я не предполагал, что так выйдет. Ты до сих пор намерен встречаться с этой сумасбродкой?

– Намерен, Сергей Валерьевич. И я мог бы с ней поговорить о произошедшем.

– Что ж… как пожелаешь… Но я с этого момента умываю руки. Психолог! Тьху! – брезгливо искривил губы он. – Еще слава тебе господи, что не актриса, а то бы на месте ей ноги и руки повыкручивал. Ни одной ценной мысли в голове! Ни одной! Балаболка чертова, как и ее брат.