Настя неразборчиво что-то прошептала с закрытыми глазами. Я дотронулся пальцами до полоски трусиков и чуть не зарычал от захлестнувшего вожделения.

Моя жена меня жаждет.

В голове щелкнуло, словно рубильник вырубило. Перед глазами сплошная темнота, на первый план вышли инстинкты.

Я уверенно отодвинул влажное белье и бесстыже трахал пальцами жену, заводясь от мысли, что водитель может нас спалить. Возможно, уже спалил, но не обращал внимание.

Когда машина притормозила возле подъезда, член в брюках рвал ширинку. Я дернул жену за руку, ловя ее одурманенный от страсти взгляд. Она облизнула губы и торопливо, словно пьяная, выпорхнула из салона.

Я перехватил у нее букет, приобнял и повел к двери. Мы молчали, не перекидывались глупыми фразочками. Слова казались лишними, хотелось контакта, кожа к коже, глаза в глаза, одно дыхание на двоих.

Через несколько минут, показавшиеся вечностью, мы оказались возле нашей квартиры. Я открыл замок, втолкнул Настю внутрь и прижал к стене, успев пристроить букет на тумбочку.

— Хочу тебя.

— И я, — призналась жена, сдергивая с меня пиджак.

Нет нужды держать себя в узде, когда все взаимно. Задрал подол платья,

вклинился коленом между ног и впился пальцами во вздымающую грудь Насти.

Она закрыла глаза, запрокинула голову. Подставляла мне шею для поцелуев, безмолвно разрешая делать с ней что угодно. И я рванул вырез платья. Послышался какой-то жалкий треск рвущейся ткани.

Настя дернулась и раскрыла глаза, из которых вмиг улетучилось страстное опьянение. Словно протрезвела.

— Зачем?! Оно же новое! Ты испортил платье…

Черт, мы снова втыкаемся в деньги. Устроил ей романтический ужин — а хватит ли нам денег? В порыве страсти порвал платье — ах, оно же денег стоит! Она постоянно тычет меня этими деньгами, а ведь могла хоть на время не подсчитывать приход-расход.

— Купим другое! — не желал я сдаваться и пускаться в уговоры.

С наслаждением дорвал лиф до пояса, мстя сразу всем финансовым проблемам, взвалил Настьку на плечо и в три прыжка оказался в спальне.

Она больше не сопротивлялась, но азарт спонтанности прошел. Когда один из партнеров теряет запал, это очень остро чувствуется. Можно ничего не говорить, изображать страсть, но на подкорке сознания все равно чувствуется фальшь. Я с тоской посмотрел на опавший член. Сдержал рвущиеся раздражение.

— Поцелуешь? — с надеждой спросил я, но жена неправильно меня поняла.

Обвила руками шею и прижалась к губам. Ее влажный язычок спокойно проскользнул мне в рот и без особой бушующей страсти там блуждал. Можно плюнуть на все, психануть, уйти из квартиры, но это неправильно.

Я сосредоточился на запахе, на мягкости прижатой груди. Стиснул ладонями подкачанные ягодицы, но этого было мало. Чертовски мало. Бесила безмолвная покорность и податливость. Настя невербально давала мне понять, что подчиняется мне только потому, что так надо.

Вот далось ей это платье?

Лучше бы я ее в такси трахнул. Получили бы вместе удовольствие.

От злости снова завелся. Совсем не нежно я отцепил ее руки от себя, развернул и поставил задом. Да. В такой позе она меня заводила. На секунду залюбовался изогнутой спиной жены. Манящая до судорог. Вот есть в ней что-то мистическое, тянет невообразимо. Может, в свое время к бабкам сбегала да приворожила?

Ударил по ягодицы, а возмущенный возглас заглушил, уткнув ее лицом в подушку. Жестко расправился с трусами, почти как с платьем. Провел ладонью между ног, млея от выделяющейся смазки.

Это для меня. Настьку заводит секс со мной. Всегда заводил и до сих пор реагирует. Горстка нежности, щепотка жести — все внутри полыхало у нас двоих. Я не стал раздеваться и тем более рвать на себе штаны. Высвободив готовый член, провел между влажными складками и резко вошел в нее, заставляя выгнуться и застонать.