Она вынула пистолет.

– Брось нож и отпусти его, – повторила она.

Линч взглянул на державшего меня бугая и кивнул. Тот выпустил мои руки.

– Пусть он подойдет сюда, – продолжила она.

Парочка отошла на несколько шагов. Враг моего врага и все такое. Я подошел к ней.

– Спасибо, – поблагодарил я, становясь рядом. – Кто вы такая, черт побери?

– Эмили.

– Рад познакомиться. Я Майк.

– Взаимно, – бросила она и осмотрелась. – Можете оказать мне услугу, Майк?

– Конечно.

– Возьмите те мешки с мусором.

Возле помойки лежали два больших черных мешка. Она спасла мне жизнь. И самое малое, чем я могу ее отблагодарить, – прихватить ее мусор.

– Выходите со стоянки, потом направо. Увидите старый «лендкрузер». Заведите его. Мешки бросьте назад.

Она протянула мне ключи. Я вышел с парковки, забросил мешки в машину и включил двигатель. Женщина, пятясь и не сводя глаз с мужчин, покинула стоянку, затем подбежала к машине и запрыгнула на пассажирское сиденье.

– Поехали, поехали!

Я быстро отъехал. Она позвонила кому-то по мобильному, описала парочку, что скрутила меня, потом велела собеседнику «выслать нескольких ребят».

Ее машиной оказался старый «лендкрузер» шестидесятых или семидесятых годов. Пока мы мчались к Рок-Крик, во мне все больше крепла уверенность, что под капотом у него современный движок – пяти-, а то и семилитровый. Я взглянул в зеркало на мусорные мешки.

– Кем вы работаете, Эмили?

– Сыщиком. Можем заехать в мой офис, там умоетесь.

Меня совершенно не привлекала возможность смыть грязь с лица в конторе какого-то частного детектива. Я знал нескольких и представил, что работает она в тесном офисе в каком-нибудь обшарпанном здании на 15-й улице, где нужно иметь ключ с биркой, чтобы попасть в общий туалет в коридоре.

Я был признателен ей за помощь, но что-то во всей этой истории не стыковалось. Мне нужно было понять, почему она оказалась за тем зданием именно в тот момент, когда меня скрутили.

Мы проехали через мост в Джорджтаун и свернули к каналу, где старые заводы и фабрики были переделаны в роскошные офисы и квартиры. Над отелем «Риц-Карлтон» торчала дымовая труба.

С Уотер-стрит она направила меня в гараж под кирпичным складом, переделанным под квартиры-лофты, где я припарковался на зарезервированном месте возле въезда. Мы пронесли мусорные мешки по подвальному коридору и вошли в лифт.

Это здание кишело хорошо одетыми и небрежно-богатыми личностями. Пока мы поднимались, в лифте таких накопилось с полдюжины. Некоторые косо поглядывали на Эмили. Скорее всего, из-за того, что она везла мусор через их дизайнерский рай для творческих личностей.

Мы вышли на шестом этаже. Помещение здесь выглядело как архитектурная фирма или рекламное агентство: много неоштукатуренных кирпичных стен, открытые пространства, причудливое освещение и современная мебель.

– Ты быстро вернулась, – сказал Эмили тип в костюме, но без галстука.

– Перестрелка не затянулась.

Мужик усмехнулся, поводил пальцем, словно говоря «молодец», и вышел. Ситуация начала входить в колею. Эмили, с ее псевдоковбойским прикидом, классической тачкой и небрежно стянутыми в пучок волосами, выглядела как женщина из старой зажиточной семьи, знакомая со сладкой жизнью, и не была похожа на уборщицу, таскающую мешки с мусором.

Судя по офисам размером с поле для сквоша и внешности ее помощников, я предположил, что мы находимся на этаже для начальства.

Эмили сразу направилась в конец коридора – в кабинет с окнами от пола до потолка и видом на Потомак от университета Джорджтауна до Капитолия. Размером он был этак в три четверти площади нашего дома в Дель-Рее.