– Это глупо жалеть о собственных решениях, – ответила максимально спокойно, насколько это было для меня сейчас возможно, – я всегда отвечаю за свои слова и выполняю условия сделок.– Жалеешь, что на это пошла? – произнес Колесников, неожиданно переходя на «ты», видимо, по-своему расценив мое молчание. Он улыбнулся, если это можно назвать улыбкой, в черных глазах тень издевки, а уголки губ чуть приподнялись вверх. Совершенно непонятно, мой ответ был им одобряем или вызвал лишь насмешку? Это путало меня и раздражало. Тень непонятной игры витала в воздухе, правил которой я не знала. Нет, надо срочно звонить Мироновой, а то от компании Кирилла Константиновича, кукуха моя улетит строить новое гнездо.

В это время на горизонте показался особняк Елисеева, и я надела маску, готовясь к новому уровню сложности.

Все происходящее вокруг напоминало мне бал у Сатаны из Мастера и Маргариты, особенно тот момент, где из камина выходили одетые во фраки мужчины в сопровождении обнаженных дам. Окружающие нас люди выглядели точно так же. По сравнению с другими женщинами в залах я была излишне одетой. Задерживая свой взгляд то на одном, то на другом человеке, мне становилось все более противно. Тошно от ощущения полного разложения и смрада, который ощущался на каком-то внутреннем уровне. Эти люди не ощущались живыми, биороботы с мертвыми душами, пытающиеся с помощью порока, похоти и самого низменного почувствовать себя живыми. Не понимающие, что это все лишь больше убивает остатки человеческого в них. Неосознанно сжала руку Колесникова сильней, он тут же в поддерживающем жесте положил ладонь другой руки на мою, заверяя таким образом, что все будет хорошо и волноваться не о чем. Усилием воли заставила себя расслабиться если не внутренне, то хотя бы внешне.

Мы прошли сначала через один зал, потом вошли во второй, я старалась смотреть поверх всего, не задерживаясь на обнаженных телах, помогало мало, то и дело в поле зрения попадались совокупляющиеся люди, тут это происходило прилюдно во всех мыслимых и немыслимых комбинациях. Когда мы вошли в третий зал, перед нами предстала картина: привязанная к двум столбам девушка, которую трахали сразу в три члена, ее сдавленные стоны ударили по ошметкам моих нервов, и я нервно сжала зубы, от увиденного к горлу подкатила тошнота. Надеюсь, этот извращенец когда-нибудь сядет.

– Не переживайте за них Инга Аркадьевна, они сами на это пошли. И за одну такую ночь получат больше, чем вы получали за год, работая на Рыбакова, – вкрадчиво произнес Колесников, и холодная циничная усмешка коснулась его губ.

Я не была ханжой и не была глупой, да и фильмы для взрослых в своей жизни смотрела, но вот увидеть это все в реале на расстоянии в пару метров я была морально не готова.

Когда мы, наконец, дошли до небольшого зала, где сидел со своим окружением Елисеев, я все же сумела немного абстрагироваться от происходящего вокруг и мысленно собраться.

Елисеев сидел, развалившись на диване, выставив свое жирное брюхо обтянутое светлой рубашкой в бледно-голубую полоску и потягивая из бокала алкоголь, наблюдал, как перед ним какой-то мужик анально драл молодую брюнетку. Увидев нас, дал знак рукой, и парочка, прервав свое увлечение, удалились.

– Рад вас видеть Кирилл Константинович, очень вас ждал, – мерзко протянул Елисеев, причем еще и довольно фальшиво. Впрочем, он сам был мерзким, толстые короткие пальцы, которыми он сжимал свой бокал, блестели от жира как и его одутловатое лицо, видимо, он наблюдая за той парочкой еще и сытно ужинал и судя по накрытому перед ним столу так, оно и было. Меня снова передернуло от отвращения. – Присаживайтесь, – он, не поднимаясь, указал нам на свободный диван.