Я так надеялась, что переболела, выкинула Стаса Крестовского из своей головы и из своего сердца, но сейчас, как и три года назад, меня в его обществе все также бросает то в жар, то в холод, колени слабеют, а пульс разгоняется до отметки, которую моя близкая подруга Марина посчитала бы нездоровой.

Стас чуть склоняет голову в пародии на приветствие. Это не полноценный кивок, лишь едва заметный наклон головы, который должен сказать мне, что он меня заметил. На лице – все то же закрытое, непроницаемое выражение, ни намека на чувства, ни шанса проникнуть за сдержанный фасад. Но разве мне когда-то удавалось нечто подобное? Лишь в мечтах, когда я глупо полагала, что этот человек передо мной раскрывается…

– Александра.

Одно слово, как разорвавшаяся надо мной бомба. И голос знакомый – тягучий, бархатистый, с хрипловатыми нотами, теплой волной прокатывающися вдоль позвоночника.

Я делаю осторожный шаг вперед, на ходу обдумывая нейтральную тему для разговора. Что-то простое, без чувств, без эмоций, просто обмен любезностями между чужими людьми, коими мы по-сути и являемся. Но нужные слова никак не находятся – язык деревенеет, горло сжимает спазмом и мне с трудом удается сглотнуть набежавшую слюну. Да и сам Крестовский не облегчает мне задачу, продолжая сканировать темнеющим взглядом, больше не говоря ни слова.

– Здравствуйте, – наконец, выдавливаю я, поравнявшись с ним. – Вы пришли на мою выставку.

Пытаюсь через силу улыбнуться, надеясь увидеть проблески ответной реакции, но в выражении лица Крестовского ничего не меняется, мужчина остается абсолютно серьезным.

– Добрый вечер, – до боли знакомый глубокий голос, кажется, проникает в самое сердце. – Я полагал, мы давно прошли тот этап, когда ты называла меня на “вы”.

– Вас заинтересовала именно эта картина? – спрашиваю я, делая вид, что не заметила его ремарки.

В ожидании его ответа задерживаю дыхание. Пальцы слегка покалывает, и я сцепляю руки в замок.

– Да, – короткий ответ. Крестовский не облегчает мне задачу.

– Эта картина не продается, – каждое следующее слово даётся мне с еще большим трудом. – Здесь есть табличка, на которой это написано.

И снова этот взгляд. Теперь чуть насмешливый. Словно “нет” из моих уст его развеселило.

Черт возьми! Мне нужно время. Я теряюсь от одного только взгляда, слова, рядом с этим человеком моя уверенность постепенно сходит на "нет". Ещё десять минут в обществе Стаса, и я рискую провалить мероприятие, к которому так долго готовилась. Пора заканчивать эту идиотскую беседу.

Ну почему это случилось именно сегодня? Я столько раз представляла нашу встречу, даже прокручивала в голове то, что скажу ему, но все случилось совсем не так. Реальность в буквальном смысле долбанула по голове и напомнила о чувствах, которые, как мне казалось, я зарыла глубоко внутри себя, повесив на них амбарный замок. Теперь я стою как школьница, подросток перед понравившимся мальчиком, не имея возможности связать два слова.

– Мне нравится эта картина, – от делового тона по спине пробегает холодок. Крестовский ничуть не изменился. – Озвучь свою цену.

– Она не продается. Вы можете выбрать любую другую понравившуюся картину, – я нервно сглатываю, на этот раз с достоинством выдерживая его взгляд.

Пока Стас хладнокровно пытается заполучить желаемое, внутри меня разгорается буря, подобная песчаной, которая, как не прячься, сметет на своем пути абсолютно все. Как бы я ни отрицала очевидное, но пора признаться хотя бы самой себе – моя эмоциональная зависимость от Крестовского никуда не делась. И мне хватило доли секунды, чтобы это понять.