- Хей, ты чего? Алис! - я подскакиваю и сажусь рядом с ней.

- Я решила поступать в Тюменский ВУЗ.

- Какой? - не понимаю я спросонья. - З-зачем? Что случилось?

Я встревожена, но не сильно, ведь сестра сидит передо мной и выглядит нормально. Ну почти нормально. Что бы ни произошло, это не может быть очень страшно. Ночной разговор с мамой, конечно же, первым приходит в голову - может, они уже тоже поговорили и Алиса все же согласилась, несмотря на мою уверенность в обратном?

Она долго молчит, а когда, наконец, нарушает сгустившееся вокруг нас молчание, голос ее дрожит.

- Костя… - глубоко вздыхает, сдерживая слезы, и продолжает: - Костя… у… уехал.

- Куда? - снова не понимаю я.

- В Германию.

- Зачем? Что ему делать в Германии? - Алиса мысль не развивает, и мне приходится задавать наводящие вопросы.

- Жить. Родители увезли его туда навсегда. Тетя Валя оформила документы. Ты же знаешь, что она немка.

- Это из-за…? - посещает меня догадка.

- Да, - она не дает мне закончить. - Они надеются так оградить его от компании и от… - вздыхает и сама тоже не договаривает. - Будто это возможно оградить его от него самого.

Горько усмехнувшись, сестренка пытается улыбнуться.

- А… когда? Как ты узнала? - снова, как и полтора года назад, я не могу поверить в то, что слышу.

Тогда это был разговор с мамой, теперь с сестрой.

- Ночью. Я ездила его провожать. Он позвонил мне, когда мы с классом пошли гулять после ресторана. Из аэропорта. Я взяла такси и рванула туда. Он не хотел улетать, не попрощавшись. Ну не мудак ли?

- Алиис… - тяну тихо, не зная, что сказать.

И одновременно понимая, что насчет ВУЗа сестра не шутит, а значит, скоро уедет вместе с родителями. И я останусь совсем одна. Покинутая всеми, как город-призрак.

*

- Ты точно не хочешь поехать с нами, дочь? - спрашивает в очередной, но уж точно последний, раз папа.

Они уже вызвали такси и вот-вот уедут от меня. Насовсем. Оставив в единоличное пользование нашу большую, резко опустевшую квартиру. И задавать этот вопрос, такой популярный в последние дни - меня им экзаменовал и он, и мама, и даже Алиска, - станет попросту некому.

- Это вы не хотите, чтобы я с вами ехала, - пытаюсь отшутиться.

И это чистая правда - родители не поддержали мое желание провожать их до аэропорта, аргументируя тем, что они едут втроем, а мне придется возвращаться оттуда одной, и им будет спокойнее, если я останусь дома.

Папа укоризненно улыбается:

- Я не о том.

- Я знаю.

- И шутку про отсутствие билета можешь опустить - купим. Если ты решишь.

- Не решу, пап, - мотаю головой. - Не сейчас. Но если станет совсем тоскливо без вас, про билет я тебе напомню.

- Прилетай в любое время. Даже если это не будет билетом в один конец.

- Спасибо, пап. Я буду скучать. Очень-очень.

Он притягивает меня к себе и обнимает за плечи, а я полной грудью вдыхаю его такой родной, с детства любимый запах одеколона и лосьона после бритья. И знаю, что это его признание мне - папа обычно скуп на проявление эмоций, и уж точно не умеет облекать их в слова. Этим я явно пошла в него.

- Главное - не забывай ставить будильник на утро. И с запасом - теперь кофе и бутерброды готовить станет некому.

- Это самое плохое в вашем отъезде, - смеюсь я. - Но, к счастью, до сентября мне будильник не понадобится.

- Понял. Напомню в сентябре.

Я помогаю спустить вниз чемоданы - ну как помогаю, моя помощь никому не нужна, конечно, это лишь повод проводить их до машины, чтобы продлить время вместе хоть на несколько минут. Поэтому еду с ними в лифте, жду, пока они загрузятся в "Тойоту Камри" и следую взглядом до тех пор, пока зад такси не скроется в арке, подмигнув мне поворотником. Я точно знаю, что это "пока-пока" от папы, хоть за рулем и не он. И даже потеряв "Тойоту" из виду, еще долго стою, словно приклеенная к пятачку на асфальте. И на душе так чудовищно паршиво, что глаза щиплет, и мне приходится пару раз вдохнуть поглубже, чтобы не разреветься, как маленькой, и не начать звать маму.