Я откинулась на спинку дивана, играя плеском вина в бокале и отвечая какую-то лабуду о русских традициях на вежливый интерес китайца, сидящего напротив. Между мной и Лисовским было около полутора метров расстояния на диване и мне хотелось его сократить.

Я с трудом сосредотачивалась на вопросах китайского товарища, говорящего с характерным акцентом на английском и… чувствовала. Чувствовала взгляд. Металлом с его глаз под кожу, в вены, оседая в них тяжестью, вызывая отзвук и желание… того вечера.

Не могла. Глотала алкоголь, просила еще. Пила. И становилось тяжелее. Не было расслабления. Вообще не было.

Я знала, что он смотрит. Жжет. Серый взгляд долбил в висках пополам с отдаленными битами с нижнего этажа, его взгляд шептал в моей крови, дурманил и звал.

Кожаная юбка кончиками пальцев так незаметно и так намеренно была поднята до грани, обнажающей кружево чулок в двадцать ден.

Его взгляд напитывал жалящим теплом силиконовые грани, удерживающие тонкий капрон на коже ног.

Его это завело – эхо взгляда в крови напитывалось тяжестью и пьянило еще сильнее. А я была уже давно и бескомпромиссно отравлена… и не хотела ничего с этим делать. В мозгу в ответ на уязвленно вскрикнувшую гордость, долбило хитрое и упоительное оправдание, на мгновение признанное мной просто гениальным: «нам нужен телефон этого ледяного ублюдка, нам нужен его телефон! Мы удалим запись! Продолжай его соблазнять! Нам нужен… его телефон! На войне все средства хороши! Продолжай!..»

Продолжила с желанием. Дразнящее движение пальцев медленно, нарочно медленно оправляющих ткань юбки. А его взгляд все еще обжигал. Чувствовала. Ощущала кожей, нутром и тяжестью в венах, так реально, как будто-то бы это действительно были его прикосновения, запускающие безумие в помрачённый разум. В котором так и бились остатки женского соблазнительного коварства. Соблазненного. Павшего уже давно.

Тотал эрор – поворот моей головы и перекрест наших взглядов. Ошибка четыреста четыре, страница не найдена.

Его глаза, стальные вроде бы, да только метал плавленый… Горячий, обжигающий.

Деланно спокойно смотрела на него, но чувствовала, как в моем взгляде прорывается голод, который утолить мог только он, ибо поднял слишком высокую планку. Тем проклятым вечером.

Его краткий указывающий взгляд на свою руку, в которой блеснули ключи. Он выбил нам площадку. Снова перекрест наших взглядов и его едва заметный кивок в сторону выхода.

Я проиграла бы, если бы подчинилась.

И я подчинилась.

Но я шла с целью переиграть ситуацию. Да, именно этой целью - так я себя уверяла.

Пара шагов из зала по темному коридору. Скользила подушечками пальцев по холодным стенам, покрытым тесненными серебряными обоями и чувствовала его взгляд за этим движением.

- Сюда. – Краткий перехват за мой локоть, когда я почти миновала предпоследнюю дверь в глубине скудно освещаемого коридора.

Толкнул меня спиной к двери, прижал к деревянному полотну и придвинулся плотно, неотрывно глядя в мои глаза. Щелчок ключей в замке. А мы стоим. Я в его аромате, он, не шевелясь под моими пальцами, скользящими так поверхностно, так медленно, с наслаждением, от его шеи, покрывшейся мурашками, вниз по хлопку его темной приталенной рубашки. В горле пересохло и кровь стонала от жара, когда я видела эту реакцию его тела на свои прикосновения. Он тоже голоден. Он зол на себя за это, но и удержаться не мог. Это пьянило еще сильнее, ускоряя дыхание от тяжести свинца, оседающего внизу живота, подстегивая ритм сердца, когда я с нажимом медленно шла пальцами по его груди и видела… я видела, как его грудь стала вздыматься чуть чаще.