— О чем задумался?

От неожиданности я едва не подпрыгнул. Видимо, радиола где-то за окном заглушила шаги, и Настасья прокралась на кухню незаметно. Оборачиваясь, я ожидал увидеть ее в простыне (а может, и вообще в чем мать родила), да только она уже успела спрятать всю красоту под халат. Не самый длинный, но скорее не соблазнительный, а забавный: из недорогой ткани, ярко-красный, с какими-то китайскими мотивами. Бамбук, панды в соломенных шляпах и бессовестно-толстые человекоподобные тигры в свободных шароварах.

Впрочем, даже такое Настасью ничуть не портило — наоборот, добавляло какой-то уютной притягательности. На мгновение мне даже захотелось вышвырнуть из головы новости из-под Варшавы и всякие мысли о войне, а заодно и плюнуть на работу и совещания, оставить на подоконнике кружку с чаем, подняться и…

Вот только выражение лица Настасьи ни к чему подобному, увы, не располагало. Она нахмурилась, подперла плечом дверной проем и смотрела так, будто застукала меня за чем-то предосудительным.

— Новости слушаешь, да?

— Да так… Чай пью. — Я неопределенно пожал плечами. — Сижу. Не хотел тебя будить.

— Я тоже все время слушаю, благородие. Иногда даже ночью просыпаюсь. — Настасья поджала губы и шумно выдохнула через нос. — Если бы не работа — наверное, вообще бы уже умом тронулась… Страшно!

— Сейчас всем страшно, Настюш. — Я поднялся со стула. — Все будет хорошо. Может, не сразу — но точно будет.

— А ты? Уедешь в Варшаву? — Настасья шагнула навстречу и ткнулась мне в грудь рыжей макушкой. — Тебя ведь могут затребовать в армию… Ты очень сильный, я знаю, поэтому могут!

— Ну… пока не затребовали, — усмехнулся я. — Правда, в моем случае спокойная жизнь не светит даже в столице.

— Вот этого я и боюсь. Ты у меня такой, благородие: вечно куда-то да влезешь. А мне только сидеть да ждать. — Настасья задрала голову и посмотрела мне в глаза. — Ты хоть немного представляешь — что дальше?

— Дальше?..

Я чуть отстранился и прислушался. Ничего не изменилось — все так же молчали ржавые крыши за окном и все так же бормотало соседское радио. Возникшее странное чувство относилось вовсе не к шуму — да и шума на самом деле никакого и было. Просто за мной приехали.

Или?..

Нет. Все-таки приехали.

— А дальше, Настюш, мне придется тебя покинуть. — Я осторожно пригладил непослушную рыжую шевелюру. — Потому что где-то через пять минут около твоего дома остановится машина, в которой сидит мой дед. И он будет очень недоволен, если меня придется ждать. Я из вредности поворчу, но потом сдамся и поеду с ним… неважно, куда. По делам.

На мгновение показалось, что Настасья сейчас обидится. Но мои слова, похоже, вызвали у нее больше любопытства, чем справедливого возмущения.

— Как это так, благородие? — недоверчиво спросила она. — Все расписал, раз и два. Ты что, еще и будущее видеть научился?

— Нет. — Я заставил себя выпустить Настасью из объятий и поплелся в прихожую — надевать ботинки. — Деда почувствовал Даром. А про остальное —догадался. Старик просто так не приедет.

— Ясно.

В голосе Настасьи все-таки прорезалось недовольство — которое она, впрочем, оставила при себе. Неловко поцеловала на прощание и даже попыталась улыбнуться, закрывая за мной дверь. Шагая по лестнице, я пару раз на полном серьезе думал плюнуть на все и вернуться хотя бы еще ненадолго, но с деда сталось бы вытащить меня из квартиры силком.

Он сидел в машине один, на месте пассажира. Скорее всего, уже отпустил шофера: я ни разу не видел, чтобы дед водил сам. Может, вообще не умел — но спрашивать я, понятное дело, не собирался. Так или иначе, он дожидался меня в одиночестве, а это означало, что поехать мы можем только в одно место.