– Серьезно?

– Куда уж.

Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.

– Это действительно страшно, Вели, – опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, – хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.

– Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, – вздохнула я. – И вообще выглядел очень подозрительно.

– А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.

– Он больше ревнует, – засмеялась я. – Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.

В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.

– Ну что там? – сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.

Какие уж тут тайны?

«У Жанетт через час», – было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.

– Далеко это?

– Часовня Святой Матери на набережной, – пояснила я. – Но мне придется переодеться.

– А мне?

– Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.

– Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, – решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: – Иди переодевайся.

И когда я уже поднималась по лестнице, вдруг тихо и напряженно спросил:

– Вели, а до Саркана я тебе нравился?

На несколько мгновений мир вокруг замер и сузился до разделявших нас нескольких шагов. Вспыхнула возмущением воспитанная монахинями леди Вельена, точно знавшая, как неприлично целомудренным девушкам признаваться в симпатии мужчинам, пока те не станут законными мужьями. И замерла в тревоге шпионка Эвелина Бенро, выслушавшая сотни историй о том, как в одночасье от недопонимания, недоговоренности и простой девичьей стеснительности рушились замки светлой любви и мосты счастья.

– С той самой минуты, как вышел на крыльцо моего дома босой и в расстегнутой рубахе, – еле слышно пробормотала победившая Эвелина, заливаясь непривычно жарким румянцем.

Грохнул упавший стул, и в тот же миг Танрод возник почти рядом, на соседней ступеньке. Потянул меня к себе, заглянул в лицо – и мы снова на несколько минут позабыли обо всем на свете.

– Вели… – наконец прошептал он, опомнившись первым, – тебе же нужно платье…

– Успеем, – отмахнулась я. – Ведь праздновать будем не сегодня?

– Посмотрим, – загадочно произнес Танрод и огорченно вздохнул: – Я должен написать еще несколько писем. Ты долго будешь переодеваться?

– Минут пять, – честно сообщила я.

– Так быстро писать я не умею, – неохотно отстранился он, и мне пришла в голову отличная мысль.

– А я посижу около тебя.

– Вели… – Мужские руки снова сомкнулись на моей талии, и лорд насмешливо выдохнул на ухо: – Это замечательная идея, но писать рядом с тобой мне не так-то легко.

– Теперь я понимаю, на что намекала сестра Гелия, – «опечалилась» я, и жених начал тихо смеяться. – Ладно, ты меня уговорил, буду одеваться десять минут… или поиграю с Кышем. Все, иди, Луизьена любит точность.

И решительно ушла… но не с первого раза. Похоже, Танроду понравилось, что у нас есть в запасе целый час.

Как выяснилось вскоре, десяти минут даже маловато, чтобы запудрить горящие румянцем щеки, замазать бледной помадой припухшие губы и согнать с лица блаженное выражение.

Зато потом я была вознаграждена потрясенным лицом Танрода, неожиданно для себя обнаружившего сидящую в уголке столовой монашенку со скромно опущенным взором и сложенными на коленях руками, перебирающими дешевые четки.