– Скорее, доверяю, чем нет. Я ему, так вышло, когда-то спас жизнь. А ещё он мотал срок, дважды. Квалифицированный «медвежатник». Первый раз засыпался очень давно, я даже не знаю, чего и как там было. А пять лет назад – статья сто пятьдесят восемь, часть три.

– Кража… Чего спёр?

– Тачку угнал. «Медвежатник» сел за угон, обосраться от смеха. Дали трюльник принудительных. Но ты не о том. Слежку он чует, почти как ты, его жизнь научила.

– Ну, прямо почти.

– Ну не совсем, конечно, у тебя верхнее чутьё, у него нижнее, зато очень развитое.

– Что за история со спасением жизни?

– Давай не по телефону.

– Не на бумаге, не по телефону… При этом ты ссылаешь меня обратно в деревню.

– Не ворчи, папуля. Кстати, с тем «медвежатником» вы вроде бы знакомы.

– И кто это?

– Пусть будет сюрприз, не хочу портить.

– Стервец… Адрес свой говори, куда мне ехать.

– Лучше эсэмэской. Лови.

– Поймал… Каким образом твой кент сообщил тебе про нашу квартиру? И заодно сосед – про дачу? По телефону, что ли?

– Зачем? Есть интернет, а в нём меня не поймать. Может, ты отпустишь нас, и мы дальше покатим?

– Последний вопрос: откуда бланк паспорта?

– Из нашего УФМС, откуда ещё. Я имею в виду из тверского.

– Они все под строгим учётом.

– Учёт строгий, зато девушки ласковые и с липкими руками. Вернее, одна такая – ух, милашка.

– Сейчас не девяностые, запросто мог спалиться.

– Ты параноик, тебе говорили?

– Много раз. А что с водительским удостоверением?

– Папа, ты будто не из Системы! Деньги – товар, товар – деньги.

– Это всё до первой серьёзной проверки.

– Да, с Есениным ты круто развернул. А это… ну, на первое время, потом сам подумаешь, как оживить персонажа.

– Кстати, про деньги и товар. Откуда у тебя столько – на машину, на квартиру в Москве?

– Извини, но источники моих доходов – моё личное дело. Это называется прайвисити.

– Удобная отмаза. Перед барышней красуешься?

– Она сама кого хочешь раскрасует. Когтями. Папуля, кажется, последний вопрос уже был, причём трижды?

– Давайте, ребятки. Скучной вам дороги…

Сброс и тишина.

Некоторое время я просто стою и улыбаюсь. Обстановка постепенно прояснилась, дела устаканились, пусть и хватало ещё странностей. Как бы я сейчас ни ворчал на сына, все последние часы я только и думал о нём, об этом единственном реальном человеке, оставшемся в моей нелепой старости. Всё прочее – иллюзия. Наглая слежка, жестокие убийства друзей… ничто, пустота.

Со всем прочим я могу справиться. С исчезновением Марика – нет.

Покидаю «однушку», затем, не задерживаясь, – к гаражам на Старицкое шоссе. Там, в одном из кооперативных боксов ждала своего часа моя «шестёрка». Классика, жемчужина «раньших времён». Честное железо, чистокровный седан.

Думал, придётся подкачивать колёса, всё-таки полгода я к своей ласточке не заглядывал… Не пришлось. Масло и тосол в норме, аккумулятор заменён на новый. Марик побеспокоился, подготовил папе машину.

Что дальше?

«В Москву, в Москву, в Москву!» – завещал нам великий Чехов.

Прощай, уютная глубинка, прощай, милый моему сердцу Навозец, думаю я, выезжая на федеральную трассу. Мысленно машу рукой, уверенный, что никогда больше в этих краях не появлюсь…

Уму непостижимо, как иногда неглупые с виду люди ошибаются!

Ему рассказали всё, что на данный момент известно, его отговаривали, ссылаясь на подписанные протоколы экспертиз, его буквально умоляли: не ходи, не ходи, не ходи. В самом деле, на что там можно смотреть, если оба тела опознаны со стопроцентной вероятностью? Если против ДНК-анализа не попрёшь?