– Кир! Ты же мне обещал никакой глины в спальне, разве тебе мало мастерской?

Молодой человек недовольно поморщился и, не глядя матери в глаза, начал оправдываться:

– Мне чаще всего хорошие идеи приходят во сне, вот я и пытаюсь сразу лепить, не дожидаясь утра. Нам задали сделать скульптуру в стиле барокко, а у меня ничего не выходит.

– Что значит не выходит? Ты же талантище! И скоро, я уверена, Мастер позовет тебя на практику! И тогда все узнают, что ты новый Роден!

– Нет, мам, Лео тоже претендует на это место, так еще Сима была в его мастерской и сказала, что он виртуозно сделал Зефира.

– Зефира? – озадаченно сведя брови, переспросила дама.

– Да, именно, древнегреческого бога западного ветра. Вот он у Лео и вышел настоящим ветром. Взвивается с постамента, закручиваясь в спираль, с выпученными глазами, и столько в нем энергии, что так и кажется – вмиг сметет все вокруг себя.

– Это Сима так сказала? – удивилась дама и пристально посмотрела в глаза сыну.

– Ну нет, конечно, она сделала пару фоток, – ответил Кир и сник, вспоминая, как Мастер еще в прошлом году сказал Лео, что уже много десятилетий не видел такого виртуозного владения резцом.

– Ах, сынок, я прошу тебя, брось это соперничество с Лео и вообще этих Тургеневых. Уедем в Эмираты, прошу. Не на время, а навсегда, забудем обо всем – о Мастере, о практике, там тебе не будет равных, обещаю, тебя ждет мировая слава! Отец все устроит!

– Нет! – закричал Кир так, что мать даже вздрогнула от испуга. – Я не хочу там, я хочу здесь!

Светлана Леонидовна все продолжала беспокойно бормотать, даже покинув комнату сына, но Кир не стал прислушиваться к ее удаляющемуся голосу. Он кинулся к креслу, на котором осталась лежать сумочка Камиль. Девушка так поспешно сегодня вскочила в такси, что забыла про сумку, которая осталась в руках Кира. И теперь ему было очень любопытно исследовать ее содержимое. Конечно, он мог передать сумку через Лео или даже через Льва-старшего, но это был повод завтра появиться в доме Тургеневых и продемонстрировать, что он все еще готов выполнять задание Льва Петровича, несмотря на сегодняшнее фиаско в театре.

Орудуя только одной рукой, Кир провел кончиками пальцев по черной замше, чувствуя каждый шов и шелковую вышивку, затем нащупал кнопку застежки и, потянув на себя, услышал звук разъединяющихся крошечных магнитов замка. Несколько секунд он колебался, стоит ли смотреть содержимое чужой сумочки, но все же забрался в нее пальцами, пошарил, и первое, что извлек, был телефон. Старенький, потрепанный, с трещиной в углу экрана. Не успел он дотронуться, как экран загорелся и сверху высветился пропущенный звонок от Марты.

– Глупая, даже запаролить не смогла, – вслух проговорил юноша, бросив телефон на кровать. – С этим разберусь позже.

Затем он извлек из сумки совсем новенькую пудру в бархатном темно-синем чехле, блеск для губ – розовый, с резким запахом карамели, и шоколадную конфету, изрядно подтаявшую.

– Так, любит конфеты. Эта информация может пригодиться, если мне нужно развлечь эту провинциалку. Главное, чтобы Лев Петрович оценил мои старания и рекомендовал меня в свою масонскую ложу.

Кир задумался, строя в голове планы относительно общения со Львом-старшим, а потом снова сунул пальцы в замшевый мешок. Прощупал все уголки и в крошечном потайном кармане нашел сложенный вдвое небольшой клочок бумаги, явно впопыхах вырванный из дорогого блокнота. Это можно было понять по белоснежной мелованной бумаге и запаху хорошего французского парфюма. Прежде чем развернуть листок, Кир втянул аромат носом и прикрыл глаза, пытаясь определить, кому могли принадлежать эти духи – мужчине или женщине.