И немного страшно от этого.

Зависимость от этих больших рук, от постоянной опеки, когда меня укутывают в куртку и натягивают капюшон, дуют на пальцы и целуют их. От уютного покрова и чувства защищённости под его сенью.

Господи, какой же он нежный! Словно я не человек вовсе, а нечто хрупкое, иллюзорное.

Концерт устраивали взрослые музыканты. Они уже подкрепились горячительными напитками, раскрепостились окончательно, импровизировали и отпускали для молодёжи шуточки. И мы постоянно хохотали, а потом слушали потрясающие исполнение гитаристов.

Кто-то снимал это всё на камеру, делали фотографии, кто-то стоял и слушал, а кто-то сидел у палаток, продолжая кашеварить. Стемнело окончательно, и только огни больших костров освещали одухотворённую, творческую атмосферу в глухом осеннем лесу.

Чтобы не забыть, кто я на самом деле, сжала руку Саши, и он наклонился ко мне, чтобы услышать мои слова:

— Мне надо ехать домой. В десять вечера я ложусь спать, — а потом чмокнула его в щёку, сама утопая в ласке. — Сашенька, у меня завтра первое сентября.

— Конечно, Манюня, — ответил он мне и поцеловал в висок, — поехали, дорогая.

Дорогая. Я для него дорога!

Поэтому я, держась за его руку, подпрыгивала и пританцовывала как девчонка?

Не хотелось покидать это интересное мероприятие, но я просто знаю чем тут всё закончится… Предполагаю. А мне действительно завтра в школу, у меня совершенно другая работа.

Возвращались в посёлок, когда было темно. Безлунная ночь, на улицах тихо. Видимо все хулиганы этого посёлка уже легли спать, потому что завтра им в школу.

Мы прощались возле подъезда, а потом Саша не выдержал и решил проводить меня, на всякий случай.

Я поднималась по лестнице, всё время боялась, что наткнемся на его брата, который Сашу караулил.

Не поняла, почему я так не понравилось этому Лёше. С другой стороны, если они близнецы и всё время проводили вместе, то это могла быть банальная ревность.

Никого мы не встретили, поднялись ко мне на этаж, и я вросла кроссовками в пол лестничной площадки.

На моей светло-серой железной двери, чёрной краской было написано: «Потаскуха».

Саша отдал мне два шлема, сжал зубы, играли желваки под его острыми скулами. Он отвернулся от меня и позвонил в соседнюю дверь.

Открыл ему какой-то старый мужчина. Я ещё не познакомилась с соседями.

— Дед Паша, здравствуй! — поздоровался мой парень.

— О, Санёк. Как батя?

— Отлично. Не найдётся у тебя растворителя?

— Уайт-спирит есть.

— Спасибо, буду благодарен.

Старик дал бутылку парню и закрыл дверь.

— Манюнь, поищи тряпку.

Он не смотрел мне в глаза.

— Неужели он мог это сделать? — спросила я, имея в виду его брата.

— Вряд ли это Лёха сделал, — опустил глаза Саша. — Просто здесь до тебя кто-то жил и, похоже, спутали. Но тебе с такой надписью жить нельзя.

— Ты прав, ты прав, — активно кивала.

Открыла дверь и побежала сразу же за тряпкой.

Надпись стёрли, бутылку вернули соседу.

Саша, положив шлемы на пол, со страстью схватил меня в свои объятия и подарил сладкий поцелуй перед сном.

***

Будильник прозвенел в шесть утра, и я встала довольная и счастливая.

Как в новой своей жизни!

Приготовления доставляли массу удовольствия. Думала, буду на взводе, но оказалась очень спокойной.

Уложила волосы, красиво накрасилась, надела сарафан на белую блузку. На три раза проверила свой портфель, он у меня пузатый и на широкой лямке. Заполненный всем, чем нужно.

Пальто коричневое, берет.

Гордо и радостно пошла на свою работу. Дверь квартиры была чистой.

В школе никого не было, только вахтёрша, Зоя Ивановна улыбалась мне.