Однако я не могла не признать, разрядить обстановку баронессе Шерши удалось просто мастерски. Ощущение приближающегося конца отпустило не только меня, и на лицах остальных тоже появились насмешливые и понимающие улыбки.

Это был самый удобный момент закончить наше собрание. Все решения были приняты, распоряжения отданы, а мои друзья, благодаря уместной, хотя и не очень приятной лично для меня шутке баронессы Шерши, отвлеклись от тревоги по поводу будущего.

Поэтому я не стала продолжать тяжелые разговоры и распустила людей:

– На этом давайте закончим, – встала я. – На сегодня все свободны. Лушка, – остановила я сына, вскочившего самым первым, – останься ненадолго, нам надо поговорить…

– Хорошо, мам, – тряхнул он головой и снова опустился на стул.

Мои друзья расходились, спрятав насмешливые улыбки. Кажется, они решили, что я хочу сделать сыну внушение по поводу баронессы Шерши. Эта старая интриганка, неприятно хихикая, снова заверила меня, что ее предложение – только шутка. И тут же повисла на герцоге Юрдисе, словно боялась, что ее верный поклонник, наблюдавший ее перемигивания с другими мужчинами, сорвется с крючка. Род Форт презрительно поморщился, обходя милующуюся прямо в дверях парочку. Орег, попрощавшись со всеми, махнул рукой Лушке, давая знать, что ждет его, чтобы сопроводить домой. Жерен немного замешкался и вышел из кладовки последним. У меня создалось впечатление, что он тоже хотел о чем-то поговорить со мной наедине. Но сейчас у меня были более важные вопросы. Потому что касались они моей дочери.

В последнее время наши отношения несколько разладились. Возможно, всему виной был начинающийся переходный возраст. А может быть, я чем-то нечаянно обидела дочь. Хотя в этом случае она сказала бы мне… Я учила детей не прятать свои чувства от близких и говорить обо всех проблемах. Но в последние пару недель с Анни это перестало работать.

И я хотела узнать у сына, не в курсе ли он, что случилось. Почему она обратилась с просьбой помочь Катриле к нему, а не ко мне?

– Я не знаю, мам, – пожал плечами Лушка, – она в последнее время какая-то странная. Почти ничего не говорит, ну, в смысле не пишет, – тут же поправился он, но я четко уловила фальшивые нотки в его голосе. Он мне врал.

– Лушка, – нахмурилась я, – и часто ты встречаешься с сестрой?! И где?!

– Мам, ну, что ты так злишься? – насупился он. – Не часто, конечно. Ты же знаешь, мне нельзя выходить из своей комнаты, а Анни безвылазно сидит в замке. Как уж тут часто встречаться? Мы даже письма редко друг другу пишем. Ну, ты и это сама знаешь, ты же их переправляешь через своих людей.

– Не ври мне, сын, – я строго свела брови.

– Я не вру! – глядя на меня честными-пречестными глазами, заверил он, еще сильнее убедив меня в том, что дети каким-то образом сумели наладить связь за моей спиной.

Неужели я упустила их обоих? Мне стало страшно… Если я не буду знать все, то не смогу их защитить. В груди похолодело…

– Мам, ну, ты что? – сын смог увидеть что-то в моих глазах и почувствовать. – Не переживай. Мы уже взрослые, мам. Все будет хорошо.

– Лушка, – я попыталась сказать, что они еще слишком малы и доверчивы к миру, чтобы видеть все опасности, все угрозы. Но не смогла – дыхание перехватило.

– Мам, все же хорошо, – он снова заглянул мне в глаза, пытаясь успокоить. Но сразу понял, что ничего не получается. – Мам, ну, мы же осторожно. Даже ты ни о чем не догадалась. А уж остальные тем более.

Я прикусила губу, чтобы справиться со страхом, навалившемся на меня. Я всегда думала, что должна защищать своих детей от других. Но даже не предполагала, что мне придется защищать их от них же самих…