– Почему? – не удержалась я.

– Потому что иначе придется привязывать ее к кровати и затыкать рот: не представляю, где Эва набралась подобных выражений, но ругается она похлеще старого солдата. И слышать подобное в свой адрес от юной девушки, почти ребенка, которую знаешь чуть ли не с рождения… Поверьте, не все это выдерживают. Даже мне делается тошно, – неожиданно сознался он. – И меня ничуть не утешает то, что Эва никого не узнает в такие минуты.

– И нельзя, чтобы кто-то узнал об этом? – снова не удержала я язык за зубами. – Если вдруг пойдет слух, что ее величество не просто больна, а…

– Договаривайте, сударыня. – Канцлер едва заметно дернул краешком рта. Наверно, это должно было обозначать улыбку. – Если распространится информация о том, что ее величество безумна, предсказать развитие событий не так уж сложно. Ей ни в коем случае нельзя исчезать более чем на неделю. Двое суток уже прошло.

– Ваше превосходительство… – пробормотала я. – Люди очень ее жалеют, я знаю… Когда в газетах писали, что ее величество снова захворала, многие девочки в нашем пансионе искренне молились о ее выздоровлении… И взрослые тоже: они ведь понимают, как трудно заниматься даже обычным хозяйством, а целая страна – это… это…

– Слишком тяжелый груз для хрупких девичьих плеч? – приподнял бровь канцлер. – Это верно. Тем более никто и представить не мог, что Эва станет королевой, да еще и в таком нежном возрасте. Разумеется, она получила… и продолжает получать лучшее образование из возможных, но это спасает лишь отчасти. Ее не воспитывали возможной преемницей отца, а разница мышления у наследника и младшей принцессы, поверьте, колоссальна.

Я кивнула.

– Простые люди действительно ее жалеют, – неожиданно добавил он. – Но другие, сударыня, очень даже не прочь избавить Эву от непосильной ноши и возложить эту ношу на себя, желательно – вместе с короной. Замучился, знаете ли, отгонять таких доброхотов.

– Как только вы все успеваете! – невольно сорвалось у меня.

– Я не успеваю, – холодно ответил канцлер. – Мне не хватает часов в сутках. Я не отказался бы раздвоиться, но это, к сожалению, невозможно. Во всяком случае, так утверждает мэтр Оллен, и я склонен доверять его мнению.

«Он говорил с каким-то мэтром, – припомнила я. – Наверно, это придворный маг».

– Но от вас, сударыня, мне требуется только одно, – канцлер будто опомнился и заговорил жестче. – Маги рано или поздно вылечат ее величество, но до той поры мне понадобится девушка, способная заменить королеву на торжественных мероприятиях. Ею станете вы.

– Неужели больше никого…

– Нет, – завершил канцлер. – Ни одна не подошла, и у меня больше нет времени на поиски. Я и без того слишком много потратил его попусту… А в вас, судя по всему, есть капля королевской крови, а как она попала в ваши жилы, не станем уточнять, вы и без того догадываетесь, так?

Я кивнула.

– Мне показалось, вы неглупы, – сказал он. – А потому сумеете осознать простой факт: если вы меня подведете, смерть ваша будет долгой и мучительной. Я лично об этом позабочусь. Вам все ясно?

– Да, ваше превосходительство…

Я не стала спрашивать, что станет со мной, когда выздоровеет ее величество. Он ведь сказал бы правду, а я не хотела ее слышать. Было слишком страшно, а пока слова не произнесены, их как бы не существует, и пугаться нечего.

«Если справлюсь, меня убьют не больно, – мелькнуло в голове. – Нельзя же, чтобы кто-то узнал о двойнике! Но может, не станут? Возьмут самую страшную колдовскую клятву, вышлют куда-нибудь в глушь… Ну вдруг?!»