– Не всегда. Может взорваться, – возразил я.

– Бросьте, это должно быть в конце.

– Но это скучно!

– Когда всю книгу он ведет себя, как надо, а потом показывает себя с иной стороны – вовсе нет. Например, тихоня оказался злодеем.

– Тоска.

– Сделайте пару намеков в середине книги!

– Современным читателям этого будет либо мало, либо незаметно.

– Значит, – психолог постучал карандашом в планшет, – вы без подготовки и проработки персонажей пишете книги, виляете характерами, как можете, пишете почти каждый день. Ну хоть что-то вы узнаете перед написанием книги? И ли в вашей литературе в прошлом веке на «мерседесах» ездили?

Я завис на некоторое время и даже перестал массировать руку.

– Так в прошлом веке ездили на «мерседесах», – ответил я.

– Не так высказался, я про позапрошлых. Гуглите что-нибудь для таких моментов.

– Гуглю, – признался я.

– Вот и плохо. Тут надо как хорошему актеру – вжиться. Проработаться. Возьмите сейчас какого-нибудь из своих персонажей. Уверен, что вы на самом деле пишете их с себя. И пишете под текущее настроение. Даже не под характер.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился я.

– Утром проснулись, потянулись, выспались, сели писать. Ваш герой – бодр и свеж, пьет кофе, у него все получается, он идеально справляется со своей работой, вежливо общается и так далее. Другой случай, вечер с плохой погодой – и вашему герою то не везет, то ворчит. А еще вчера ему было двадцать лет и мир был прекрасен. Так бывает?

– Бывает…

– Регулярно? – после этого вопроса я повернул голову и понял, что моя шея затекла не меньше, чем рука:

– Не сказал бы!

– Я не стремлюсь принизить ваши успехи, Андрей, – ответил Михаил Серов. – Не дело в том, что вы в своей работы стараетесь взять объемом, но не качеством. У меня уже есть кое-какое решение, но мне надо, чтобы вы сами этого захотели.

– Вы только что назвали меня графоманом, – заключил я.

– Нет, ничуть, – взялся было спорить психолог. – Согласно определению, это…

– Сомневаюсь, что определение отличается от того, что вы только что иносказательно сообщили мне.

– Не буду спорить, есть сходство. Просто вы у меня уже не первый писатель, который в связи с той или иной проблемой приходит за помощью, – пояснил психолог.

– Да ну! – воскликнул я.

– За последние пару лет это стало, хм-м, массовой проблемой.

– А не боитесь лишнего сказать? Как бы тайна пациента и все такое, – язвительно добавил я.

– Я лишнего не скажу. И не покажу ничего, если вы того не захотите, – уже загадочно проговорил он. – Просто мое решение, которое я хотел бы вам предложить… не уверен, нужно ли оно вам.

– Я пришел к вам за ответом на вопрос: графоман я или нет, – напомнил я. – Так что ответ я уже получил.

– Признаете проблему?

– Отчасти, – согласился я. – Но не могу сказать, что это проблема, мне лишь нужно было сделать точку…

– Вот у вас опять промежуточные решения. Точку. Поворотную? – беспардонно перебил меня психолог. – У вас нет финала, потому что вы хотите писать дальше. Вы не погружаетесь в задачу, вы в ней плаваете. Как…

– Достаточно, – я встал с кушетки. – Думаете, что можете вот так вот запросто меня оскорблять?

Михаил Серов даже не пошевелился, хотя я раздумывал, что на подъеме замахнусь. Но не сделал этого. Подумал о последствиях, как всегда, представил, сколько потом терпеть придется. И решил повременить.

В сумраке кабинета при малом освещении поблескивала только оправа очков.

– Терпеть вы это не стали. И это хорошо. Да, у меня в речи слишком много «этих», – не без раздражения произнес психолог. – Но кто из нас лишен недостатков. Позвольте. Вы же до сих пор не ушли, значит, ждете еще чего-то. Вот наша визитка.