Оценочная комиссия Петербургского кредитного общества (П. А. Наранович, архитектор А. И. Климов, И. Ф. Монтандр и др.) в 1872 году показала, что главная ценность домовладения «заключается в земле, незначительная часть которой застроена каменными, частью деревянными строениями под лавками и складами», и оценила его в 24 595 рублей[32]. Получив 30 июля 1874 года от Санкт-Петербургской городской управы разрешение на строительные работы, доходный дом здесь в 1874–1875 годах построил инженер путей сообщения М. Ф. Петерсон. Архитектор Э. Г. Юргенс в декабре 1874 года отметил, что хотя отделка пятиэтажного лицевого дома на нежилых подвалах еще не закончена, его первый этаж уже занят магазинами. В 1875–1876 годах к дому были пристроены два шестиэтажных флигеля на подвалах, построен каменный четырехэтажный дом по Гончарной улице, после чего стоимость домовладения превысила 240 тысяч руб. Импозантный пятиэтажный дом стоял при изгибе проспекта, который привел к нелинейности лицевого фасада. Средняя часть фасада выделена парой прямоугольных ризалитов и балконами.

По купчей от 9 января 1880 года домовладение перешло к ранее управлявшему им по доверенности брата контр-адмиралу Николаю Александровичу Ратькову-Рожнову (1824-1918), директору Общества Азовского пароходства, члену советов Русского для внешней торговли банка, Юго-Восточной железной дороги и Морского благотворительного общества. Вышедший в 1909 году в отставку Н. А. Ратьков-Рожнов жил в собственном доме на Моховой ул., 13.

В 1895 году домовладение было приобретено в качестве приданого для малолетних дочерей генерал-лейтенанта Эттера Юлии (в замужестве фон Штрандтман) и Софии (в замужестве Пучкова) и вплоть до 1910 года управлялось их матерью Софьей Андреевной Эттер[33]. Ю. Н. фон Штрандтман оставалась домовладелицей до 1917 года.

В. А. Ратьков-Рожнов (1834–1912), общественный деятель, предприниматель, представитель династии петербургских промышленников и домовладельцев, действительный тайный советник (1898). По окончании юридического факультета Петербургского университета (1857) служил в Сенате и Петербургском окружном суде, с 1876 года – гласный Городской думы, с 1880-го – гласный Губернского земского собрания, в 1893–1898 годах – петербургский городской голова (перечень его должностей занимает почти целый столбец в Адресной и справочной книге «Весь Петербург» на 1898 и последующие годы). Пост городского головы он занял в результате прямого назначения верховной властью без предварительного избрания думой. С 1904 года – сенатор. Член советов и правлений Городского сиротского дома, Городского училищного совета, Российского общества Красного Креста, председатель Городской больничной комиссии, Комиссии по определению сирот и городских стипендиатов в различные учебные заведения и др. С 1874 года – владелец фирмы «Громов и Ко» (переработка и торговля лесом и лесоматериалами) и крупнейшей в России Громовской лесной биржи (лесопильные заводы: Шлиссельбургский тракт, 57, Орловская ул., 1; склад – наб. Б. Невки, 13; оптовые конторы – Миллионная ул., 7, Гельсингфорсская ул., 4); совладелец Ленского и Миасского золотопромышленного товариществ, Верхне-Амурской золотопромышленной компании, Санкт-Петербургского Частного коммерческого банка. Владелец более 30 доходных домов в Санкт-Петербурге (Дворцовая наб., 8, Думская ул., 7, Невский пр., 97 и 152, Гороховая ул., 79, и др.). Похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры[34].

В этот дом после смерти отца в 1893 году поселилась с матерью Елизаветой Васильевной Надежда Константиновна Крупская (1869–1939). Здесь они снимали двухкомнатную квартиру, чтобы жить поближе к Невской заставе, где в одной из воскресных школ преподавала Надежда. Вход в квартиру был прямо под аркой. «Небольшая сумрачная квадратная комната Елизаветы Васильевны имела два окна, которые упирались в противоположную стену. Обстановка простая: диван, посреди комнаты стол, стулья, горка с посудой. В другой, смежной узкой комнате жила Надежда Константиновна: простая железная кровать занимала всю поперечную стену, две настенные полки с книгами, стол, покрытый темно-малиновой бумагой, на котором лежали книги и ученические тетради, рядом со стеклянной чернильницей… стояла в деревянной рамке фотография отца»