– Расскажите, когда вы в последний раз видели Регину?

– Да, знаете, давно. Около месяца назад, я думаю.

– То есть в этой квартире она была нечастым гостем?

– Нечастым, – грустно усмехнулся Денисов. – На праздники только и заходила, или чтобы сына забрать. Хотя работала рядом совсем – здесь же, на проспекте Мира, их отдел находится.

– А какие отношения у нее были с матерью?

– Да никаких особо отношений и не было. Только ребенка она у нас оставляла, а так ничем не делилась и не интересовалась. Не думаю, что у них случались задушевные разговоры.

Крячко уже понял, что попал впросак с тем, что отправился сюда. Никаких женских тайн своей дочери Ольга Александровна не откроет, потому что никто ее в эти тайны не посвящал…

Он покосился на упаковку дорогого чая, которая стояла прямо над Константином Николаевичем, однако мужчина не заметил этого.

– Ну и мороз на улице, – с намеком проговорил Станислав и поежился.

Однако Константин Георгиевич проигнорировал и это целенаправленное замечание. Сейчас его такие мелочи не волновали. Он был полностью погружен в себя и, видимо, обеспокоен состоянием своей супруги.

– А вы как общались с Региной?

– Спрашивали, как дела друг у друга, не больше.

– А с Вадимом какие отношения у вас были?

– А вы как думаете, какие у нас могли быть отношения? – удивленно спросил Константин Георгиевич.

– Ну это я у вас и спрашиваю.

В этот момент в кармане Крячко зазвонил телефон. Сыщик извинился и ответил:

– Здорово, Лева! Да только приехал я, «форс мажор» у меня! Только вошел, разговариваю с мужем матери погибшей! Да, кое-что уже выяснил. Что, арестовали? Следственный комитет? Ясно. Что ж, следовало ожидать. Я ж говорил, муж – первый подозреваемый. Ладно, как закончу, сразу позвоню. Хотя нет, сперва пойду чаю попью в ближайшем кафе, замерз дико! – Крячко аж брызгал оптимизмом, чтобы Гуров не догадался о том, что его психологические расчеты не оправдались и он зря потратил почти час на дорогу всего-то на проспект Мира.

Услышав про арест, Константин Георгиевич побледнел. Едва дождавшись, когда Крячко отключит связь, он торопливо спросил:

– Простите, а что, Вадима арестовали?

– Ну да, он же теперь главный подозреваемый. А что, почему вас это так взволновало?

– Ах, вы, наверное, не в курсе… – пробормотал Константин Георгиевич. – Понимаете, Вадим – это мой сын. Ну, Вадим и Регина получаются как бы одновременно муж и жена и сводные брат и сестра.

– То есть как? – у Крячко невольно вытянулось лицо. Он никак не мог уложить в голове связь между этими родственными отношениями. – Как такое получилось?

– Да просто, – пожал плечами Денисов. – Мы с Олей познакомились на свадьбе наших детей. Оба одинокие, немолодые… Она мне сразу понравилась – добрая, симпатичная. Простая, хоть и замужем была за высокопоставленным человеком. Я, правда, на инвалидности – с сердцем проблемы серьезные. Зато у меня есть неоспоримый недостаток, очень ценный для русского человека, – улыбнулся он. – Я абсолютно непьющий. Оля это сразу заметила и оценила. Я стал ей помогать по мере сил, а она – мне. Приезжала уколы делать, обед готовила, прибиралась в квартире. Потом мы с ней беседовали подолгу. Ну, в общем, через полгода уже и расписались.

– А как ваши дети отреагировали на ваш брак?

– Вадим был рад за меня, ведь его мать давно умерла, и с тех пор я один. Он знал, как мне будет тяжело после его ухода. А с близким человеком ведь и любой недуг не страшен. А Регина что… Да ничего Регина, никак не отреагировала, не знаю. Она меня вообще не замечала.