Гуров приступил к осмотру личных вещей погибшей и начал со шкафа. Однако, кроме белья и одежды, ничего в нем не обнаружил. Быстро пройдясь по туалетному столику, перешел к компьютерному столу. Здесь тоже царил беспорядок: вперемешку лежали какие-то квитанции, документы, бесполезные бумажки, драгоценности и разный женский хлам. Компьютер Гуров включать не стал, решив взять его с собой и отдать на осмотр специалистам, пока его не прихватили сотрудники Следственного комитета, которые до сих пор не произвели осмотра квартиры. Возможно, занятые Вадимом, не сочли это первостепенно важным. Гуров и сам не был уверен, что производимый им осмотр принесет какой-то результат, но и отказаться от него не мог. К тому же он, в отличие от официально ведущей дело группы, был ограничен в своих возможностях и вынужден был заниматься тем, что входило в их круг.

Больше всего ему хотелось бы осмотреть сумку Регины, но здесь рассчитывать было не на что: ее наверняка забрали комитетчики. Однако на специальной подставке за дверью он обнаружил несколько сумок разных расцветок и фасонов, что неудивительно: вряд ли Регина обходилась одной. Радуясь хотя бы этому, Лев принялся методично осматривать их. Кое-где попадались тюбики с помадой, денежная мелочь, счета с автозаправки… Больше ничего. А вот в прихожей он увидел еще одну сумку – коричневую, сшитую из кусочков норки. Она больше всего подходила к сезону, и Регина должна была пользоваться именно ею. Эту сумку полковник осмотрел с особой тщательностью. Помимо нескольких купюр, расчески, косметички и недоеденного куска пиццы в салфетке, он обнаружил сложенный вдвое лист бумаги. Развернув, увидел, что это счет из ресторана, причем датированный вчерашним числом… А это значит, что вчера Регина действительно была с этой сумкой. Счет был на двоих и на довольно приличную сумму. Но с кем Регина была в ресторане? И почему сегодня, выходя из дома, не взяла эту сумку с собой?

Ответы на эти вопросы могли находиться в телефоне Регины: звонки, эсэмэс-сообщения и прочие способы связи. Но телефон забрали сотрудники Следственного комитета, так что за возможными ответами пришлось идти к Берестову. Виктор Борисович все время, пока шел осмотр, сидел в кухне. К огромному своему неудовольствию, Гуров увидел, что чиновник обнаружил еще одну бутылку коньяка и попивал ее в одиночестве.

– Виктор Борисович, вы опять! – укорил он его. – Ну, что вы творите!

– Отстань, полковник, я в порядке! – отмахнулся чиновник.

– Я рассчитываю на вашу помощь, а вы словно нарочно палки в колеса вставляете.

– Какую помощь, говори!

На вопрос, с какой сумкой вчера была его дочь, Берестов наморщил лоб и не слишком уверенно произнес, кивая на ту, что держал Гуров:

– Вроде бы с этой.

– А сегодня? Вы же были на месте происшествия, сумка была при Регине?

– Да! – вспомнил Берестов. – Большая красная сумка квадратной формы, она валялась на снегу и была хорошо заметна.

– Большая красная сумка… – задумчиво проговорил Лев, глядя на меховую. Она была компактной и могла вместить в себя лишь ключи, кошелек и прочие мелочи. – Зачем выходить из дома рано утром с большой красной сумкой?

На это Берестов лишь молча развел руками.

– Виктор Борисович, Регина вчера не говорила вам, что ходила в ресторан?

– В ресторан? Вчера? Нет, не говорила. А с чего вы взяли?

– Вот этот счет я нашел в ее сумке, он вчерашний, – протянул Гуров листок.

Берестов поднес его к глазам и нахмурился:

– Ну, мало ли… Пообедать заехала.

– Да, но в одиннадцать утра? Перед работой, да еще и в компании с кем-то? Счет-то на двоих. Вряд ли это был романтический утренник с мужем, особенно учитывая, что они разругались в пух и прах.