– А ты не думал, что корень проблемы кроется именно в тебе, а не в ней? Наверняка Наташка согласна, что ты глава семьи. Вот я, например, уверен, что у моей жены нет никакого датчика в голове. Тот, кто в семье главный, тот и настраивает на позитив или негатив всю семью.

– А у нас она настраивает! На один негатив!

– Тогда где же твое главенство, Стас?

– Я мужик, – повторил Крячко, считая это единственным неопровержимым аргументом в пользу своей позиции. – Как я скажу – так и должно быть. А она меня не слушает. И не уважает!

– Значит, проблема в тебе.

– Да ты знаешь, из-за чего она скандал вчера устроила? – вскинулся Станислав.

– Интересно послушать. А то ты уже полчаса жалуешься, а толком ничего не объяснил.

Крячко устроился на стуле поудобнее в предвкушении дождаться наконец поддержки и заговорил:

– Прихожу я домой, значит, вечером, и говорю ей – Наташка, а дело-то мы раскрыли! А она как начала орать, даже не дослушала!

– А что орала-то?

– Дело раскрыл, молодец какой, а вазу со стола так и не убрал! Представляешь? Вазу!

– А чего же ты вазу не убрал?

– Да она там уже месяца два стоит, с Нового года осталась. В ней конфеты лежали вкусные, ну, я и прихватил к себе в комнату, на стол поставил у компьютера и ел потихоньку… Зачем мне было ее убирать оттуда? Чтобы всякий раз за конфеткой на кухню таскаться, да еще у нее выпрашивать, потому что она их от меня прячет? Ну, а потом я конфеты доел, а ваза осталась…

– То есть жена два месяца просила убрать вазу, а ты этого так и не сделал?

– Ну, забыл! Как конфеты кончились – так и забыл! Задвинул ее за монитор, и… А она сегодня полезла туда пыль протереть, не заметила и разбила. Руку еще осколком порезала. А виноватым я оказался, как всегда! Главное, не лезь куда не просят! Говорил ей тыщу раз – не тронь мое рабочее место!

– Знаешь, Стас, – снова засмеялся Гуров, – а ведь твоя жена права, что конфеты от тебя прячет.

– Почему это? – набычился Станислав.

– Да потому что ты как ребенок! Вот слушаю я тебя, и у меня такое ощущение, будто говорит это не пятидесятилетний мужик, а прыщавый юнец в переходном возрасте, когда гормональная революция в организме переворачивает все его представления с ног на голову.

– Ты не понимаешь, Лева! – Крячко вскочил со стула и завертел перед его носом указательным пальцем. – Не понимаешь! Это унижение меня как главы семьи! Я сказал: пусть ваза стоит там, где я ее поставил! Я глава семьи, если сказал, что ваза будет стоять там, – она будет стоять там! Все, точка!

– А зачем она тебе там нужна? – Гуров уклонился от пальца Крячко, которым тот чуть не зарядил ему в глаз.

Этот простой вопрос поставил Крячко в тупик. Эмоции кончились, в бой неумолимо рвалась логика, и Крячко не нашелся что ответить. Он просто сверлил Гурова испепеляющим взглядом. Тот спокойно отвечал ему тем же, прихлебывая чай. Неизвестно, чем бы закончилась эта глазная дуэль, но спустя мгновение дверь в кабинет открылась, и перед сыщиками предстал глава Управления внутренних дел, их непосредственный начальник генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов. Он окинул взглядом кабинет и, улыбнувшись, сказал:

– День добрый! Как отдыхается?

Крячко углядел в этом невинном вопросе подвох и мгновенно нахохлился:

– А чего – отдыхается? Нормально отдыхается! Дел нет – вот и не работаем! И вообще, имеем право!

– Да я и не говорю ничего такого, – начал оправдываться Орлов.

Крячко, мгновенно уловив неуверенные и даже несколько заискивающие интонации Орлова, стал в позу:

– Мы, между прочим, дело раскрыли, вот теперь и отдыхаем! Новых дел никто не давал, вот и сидим!