– Но тогда, в машине, резинка реально была не моя!

– А это уже неважно. Прошлое не изменить, поэтому твой вопрос глупый. Я даже отвечать не буду.

– Что ты решила с ребёнком?

– Для начала стану на учёт в женскую консультацию.

– Будешь рожать?

– Буду.

– И как же ты с ним справишься одна?

– Пока не знаю. Справлюсь как-нибудь.

– Наташа, – вздыхает муж и я чувствую, что он готовится что-то сказать, но у него никак не выходит подобрать нужные слова. – Мы столько лет были вместе и чтобы между нами не произошло, ты никогда не будешь мне чужим человеком. Я тебе всегда помогу, ты обращайся за помощью, хорошо?

Вымученно улыбаюсь. И киваю. Но лишь потому, что мне надоел этот никчёмный разговор и я хочу, чтобы Островский поскорее ушёл.

И когда он уходит, я закрываю за ним дверь на несколько замков, а затем скатываюсь по стенке вниз и тихо плачу.

А ещё просматриваю в Инстаграме фото Радмира и тогда мне совсем становится хреново. Слёзы душат горло. Я с трудом дышу, но что-то щёлкает в голове и я растираю по лицу солёную влагу.

Не плакать. Не истерить!

Во мне живёт маленький человечек и я просто не имею никакого права доводить себя до такого состояния.

Ради будущего малыша я обязана быть сильной… и спокойной.

Засыпаю с телефоном. А утром просыпаюсь с улыбкой на губах от того, что этой ночью мне снился он и его золотисто-карие глаза, которые смотрели на меня пристально и влюблённо.

А потом я прихожу в себя.

Приснился. Просил поговорить с ним. Наверное, хочет, чтобы я его помянула.

И перед работой, после того как отвожу дочку в садик, я решаюсь зайти в церковь и заказать Раду панихиду за упокой. В пакете всё, что я посчитала нужным: хлеб, пачка риса, мука и бутылка подсолнечного масла. Оставляю это всё на столе перед ликом Иисуса Христа, распятого на кресте. Ещё покупаю свечку и ставлю её в положенном месте. Глаза не свожу с крохотного огонька, ощущая, как по щекам катятся не слёзы, а горячий воск.

Опять больно. Снова нечем дышать. И к горлу подкатывают противные спазмы.

Выхожу из здания церкви и, оказавшись на улице, жадно хватаю воздух ртом, но надышаться не могу…

Я всё ещё не привыкла к его смерти.

Не смирилась!

И по-прежнему жду его звонка.

Сколько раз я била себя по рукам, чтобы не набрать его номер? Даже не посчитаю. И я мозгами понимаю, что нужно его отпустить, попрощаться, но не могу! Я даже на его могиле ни разу не была и, наверное, не буду, потому что похоронили его в Швейцарии. И я даже не знаю, где именно...

Первая книга "Люблю твою жену" (бесплатно).

2. 2

– Беременность маточная, – бубнит гинеколог, осматривая меня на кресле, – здесь хорошо. Здесь… тоже. Угу. Так когда в последний раз была менструация, говорите?

– Не знаю, – краснею как школьница и смущённо отвожу взгляд в сторону, зная, что сейчас меня будут отчитывать.

– Милочка, в вашем возрасте не следить за циклом? Вы в своём уме?

– Простите. Так получилось.

Я чуть не плачу. Голос хрипит. Губы дрожат.

И я понимаю, что забыть дату последней менструации – не самое худшее в моей жизни, но увы… После смерти Рада я стала слишком типичным меланхоликом. Чуть что могу и разреветься.

Врач приспускает очки на переносицу и недовольно качает головой осуждая. Да я и сама всё знаю. И не надо на меня так смотреть! Я же беременная всё-таки. Мне бы не нервничать.

После осмотра мне выдают обменную карту и направления на УЗИ, а ещё много всяких маленьких бумажек, среди которых я распознаю общий анализ крови и титры антител на резус-конфликт. Когда гинеколог увидела в карте В (III) минус, то сразу как-то изменилась в лице. Спросила какая группа крови у мужа, но я прикинулась дурочкой и сказала, что не помню.