Вот это удар.

Он все еще в розыске. За него объявлена награда. Выглядит так ужасно, что у меня заболело сердце. Худой, полуприкрытые глаза, и в них ничего нет, кроме пустоты и личного ада. Одна сторона лица обвисла. Фото сделали, когда он был в заключении. Если не снят с розыска, значит, власти не нашли тела... Хотя это ни о чем не говорит, конечно. Ничего не гарантирует.

Я досмотрела список до конца – снайпера не было.

Взгляд вернулся к Андрею. Я прочла текст, и больно было от каждой строчки.

– Дурак, – с горькой обидой прошептала я. – Что ты с собой сотворил?

Стало обидно за нас с дочкой. За то, что он не сумел наладить жизнь после службы. За сигареты на кухне, и за то, что не любил меня. Пока я была с ним, то на все закрывала глаза. Теперь молчаливая обида, которую я прятала, выгрызла себе путь наружу.

Что ты с собой сделал? Почему не пытался исправить?

Он никогда не рвался за богатством, ему не нужно было влияние. Но вместе с тем ничего не менял. Даже не пытался. Раньше я принимала это в нем, а потом… начала завидовать Дине и ее семье, когда их увидела.

Что-то звякнуло – мне ответили. Я открыла вкладку:

«Зачем сообщать в полицию? Чего ты хочешь?»

Ого! Михаил ответил.

«Поговорить!»

Я испугалась, что он даст заднюю, но арт-директор согласился на видеозвонок. Полиция его испугала. Сонный, он щурился в полумраке комнаты. Лицо и шея гладкие, без ушибов, не похоже, что он действительно попал в аварию.

– Ты одна? – хмуро спросил он.

– Да, – я проследила, чтобы в обзор не попала кровать с дочкой, и вообще ничего, что могло выдать местоположение гостиницы. – А с кем я могла быть?

Михаил явно ждал кого-то увидеть.

– Что ты хотела? – он сразу закрылся.

– Ты слышал, что Геннадия Александровича убили?

Я следила за лицом арт-директора. Брови сошлись над переносицей, но он не слишком удивился – да, уже знает. Нервничает, но не особо боится, вдруг поняла я… Меня осенило: он в растерянности, и не понимает происходящего, поэтому ответил на звонок.

– Что ты хотела? – повторил он, пытаясь скрыть страх.

Если я права, и меня устроили в это теплое местечко, то инициатором был не он. Слишком молод, пустышка – Михаил напоминал Валеру. Наверняка тоже меняет девушек, ходит по клубам и покуривает травку. Но чего-то он боится. Страх чувствуют все. У всех есть слабые места.

Поведу себя неуверенно, ничего не добьюсь. Начну мямлить, Михаил будет все отрицать. Такие парни, как он, эгоисты, трусы и думают только о себе. Для начала нужно его расколоть и я решила сделать вид, что все знаю.

– Как тебя заставили принять меня на работу?

7. Глава 7

– Шантаж? – продолжила я. – Угрозы? Деньги? На чем подловили? Только не нужно врать... Что обещали взамен?

От обиды я говорила немного развязно. Не так уж я оказалась хороша, чтобы меня взяли за «мазню», как выразился Геннадий Александрович.

– Я никому не скажу, – продолжила я. – Но если не ответишь, я пойду в полицию. Они захотят выяснить, не было ли связи между этим случаем и убийством…

– При чем здесь убийство? – не на шутку перепугался Михаил, потея на глазах. – Я ничего криминального не сделал!

– Ты бы не прятался…

– Я по личным мотивам прячусь, понятно!

Он отпрянул от камеры, лоб блестел от пота, как на последнем собеседовании. Глаза арт-директора расширились от возмущения. Хотя бы не врет про аварию. Вид искренний. Кажется, раньше он даже не думал, что тут возможна связь.

– Я скрываюсь от кредиторов, понятно! Мне обещали помочь с этим и попросили тебя к нам устроить! Он прислал твое резюме, сказал, ты его девушка!