– Здорово!

Мартин взял шкатулку и с интересом осмотрел ее.

– Ее можно разобрать?

– Ты можешь попробовать, – усмехнулся инквизитор.

– Спорим на мешок орехов, к твоему следующему приезду я сделаю такую же? – хитро улыбнулся юный ишимерец.

– Спорим, – миролюбиво кивнул Маран.

Через несколько дней инквизитор уехал, а Мартин стал готовиться к послушанию. Он хвостом ходил за отцом Шедом и упрашивал того научить его всему, что нужно для прохождения испытаний. Ворчливый старик долго не соглашался, помня гнусные выходки мальца, однако, в конце концов взялся учить Мартина всему необходимому.

Спустя месяцы юноша был готов пройти обряд посвящения, его покровитель бросил все дела в Церкви и приехал в глухой монастырь, чтобы присутствовать при этом событии. Однако, из-за непогоды он опоздал и прибыл на день позже.

Когда Маран вошел через ворота, его встретил высокий молодой человек, рубаху и штаны из мешковины сменил светлый костюм послушника – хлопковые брюки и свободная туника.

– Тебя не узнать! – воскликнул Маран, с гордостью осматривая вытянувшегося юношу. Тот улыбнулся в ответ, и инквизитор заметил, что его подбородок уже не раз был выбрит. А ведь в последний раз они виделись чуть меньше полугода назад, как и все ишимерцы, Мартин взрослел рано.

Они прошли в главный зал монастыря, где уже собрались за обедом другие монахи. В честь посвящения Мартина был устроен настоящий пир – на столе появились соленья, хранящиеся в кладовой для особых случаев. Брат Канни сиял от гордости за воспитанника и от счастья, что наконец-то можно вкусно поесть, не нарушив ни одного обета.

После того, как трапеза была закончена, все разошлись по делам, а Маран решил посидеть с подопечным в тишине на улице. Они отправились на прогулку вокруг монастыря, болтая о том и сем. В конце концов они устроились под навесом дровницы, чтобы отдохнуть в тени.

– У меня кое-что есть для тебя, – вдруг сказал Мартин. Он сунул руку в свернутую ткань, перекинутую через плечо, и вытащил оттуда деревянный кирпич, покрытый геометрическими узорами.

– Ты все-так разобрал ее, – усмехнулся Маран, принимая подарок. Разумеется, в монастыре у Мартина не было ни инструментов, ни нужных материалов, и до оригинала поделке было далеко, однако шкатулка получилась прекрасная.

Инквизитор попробовал открыть подарок, но у него не вышло. Он попробовал снова, и опять потерпел неудачу.

– Что ты сделал? Она не открывается!

– Открывается, только не так. Я немного усовершенствовал механизм, – довольно объяснил юноша ломающимся голосом. – Не переживай, то, что внутри, долго не испортится! У тебя есть время разобраться.

Маран посмотрел на своего подопечного и впервые за все годы усомнился, верным ли решением было привести ишимерца в Церковь.

"– Сначала они "просто для общего развития" читают запрещенные книги на проклятом древнем языке, а потом мы ищем их по следам из трупов! Как по мне, нелюдям, особенно магам, вообще нужно запретить учиться читать, это решит все наши проблемы!" – сказал газетчику глава церковного розыска.

Как и у каждого древнего рода, у графов Непервых имелся свой старинный особняк. Как и все подобные особняки, он стоял на окраине столицы, окруженный величественными садами и лесом, и мог вместить в себя хоть четыре поколения графов, но вот беда: вмещал только два поколения и ровным счетом одного с половиной человека графской крови. Больше Непервых в Нейвере и не было.

Здесь, на тихом участке возле самого леса, никто не интересовался повстанцами из Лиазгана или сгоревшим речным городком со смешным лошадиным названием: сегодня, в последний летний день, в особняке готовились к особенному событию.