Этот приказ он выполнил без излишних споров.

***

Варвар рассматривал мою лабораторию с опаской, как будто я привела его в клетку к дикому зверю. Сложив одежду на свободный стул, он вопросительно посмотрел на меня. Я же старалась не слишком пялиться на его наготу и вместо этого попыталась увидеть мою лабораторию чужими глазами. Наверное, она казалась пристанищем алхимика: склянки, колбы, весы. В углу небольшая печь, посередине — широкий стол, на котором лежали книги и листы с моими записями и пометками.

Я убрала всё в ящики под столом и жестом указала:

— Ложись.

— Может, нам будет удобнее там? — глумливо предложил Геррах и кивнул в сторону дивана, стоящего у стены.

Слегка продавленный и потертый, буро-зеленый, как крокодил, он служил мне кроватью, когда я работала допоздна и не находила в себе сил, чтобы вернуться в спальню.

— На стол, — сказала я. — Лицом вниз.

— Ну, так совсем скучно, — разочарованно вздохнул Геррах, но все же выполнил мое распоряжение и вытянулся на столе, который слегка прогнулся, но выдержал.

Таких артефактов у меня еще не было: смуглая кожа слегка мерцала под магическим светом, струящимся из-под потолка, мышцы бугрились, и к ним так и хотелось прикоснуться. Этим я и собиралась заняться, но исключительно в научных целях.

— О да, почеши правее, — хмыкнул Геррах, когда я обрисовала пальцами контур его левой лопатки.

В нем текла магия, и здесь она словно обрывалась. Песня заканчивалась надрывным аккордом, который звучал неправильно.

— Лежи смирно, — приказала я. — Ты ведь хочешь вернуть свои крылья, дракон?

Мышцы на спине напряглись, Геррах приподнялся и повернул ко мне голову. Черные глаза с искрами вокруг зрачков уставились словно мне в душу.

— Ты эш-хасса? — ровным тоном спросил он.

— Слушай, я не очень хорошо понимаю твой язык, — проворчала я. — Я еще про шехсайю не выяснила, а ты тут новыми словами бросаешься. Они хоть приличные?

— Пряха, — выпалил Геррах. — Можно перевести так. Эш-хасса — та, что видит нити мироздания и может сплести судьбу.

— Нет, — ответила я, водя ладонями по его спине и нащупывая оборванную мелодию.

Он поерзал, вздохнул.

— Что тогда? Решила сделать мне массаж? Как тебе угодно, госпожа…

Я провела по позвоночнику, слегка надавливая подушечками пальцев по обе стороны, намечая ключевые точки.

— Я не могу сплести судьбу, — сказала я. — Но попытаюсь тебя починить. Сделать как было. Ты все равно что сломанный артефакт, Геррах. В тебе течет магия. Но вот здесь, — я положила ладони на лопатки, прислушиваясь к музыке, звучащей слегка искаженно и глухо, — диссонанс.

Он вновь приподнялся на локтях и посмотрел на меня, и кольцо огня вокруг зрачков вспыхнуло ярче.

— Если ты сделаешь это, Амедея, я буду твоим должником навеки.

— Ты вообще-то мой раб, забыл? — сварливо напомнила я. — Ляг уже и не дергайся. А то потоки смещаются.

Я выдвинула ящик стола и, достав оттуда мешочек, высыпала содержимое на стол.

— Откуда это у тебя? — процедил Геррах сквозь зубы.

— Тебя продают на черном рынке, частями. Довольно дорого, чтоб ты знал, но мне сделали скидку. — Спохватившись, виновато добавила: — Прости, тебе неприятно это видеть…

Геррах вздохнул и отвернул голову в другую сторону.

Я клала чешуйки ему на спину, и они впивались в кожу словно иголки. Рисовала пальцами руны на сильной спине, и узоры вспыхивали огнем. Тем самым, что все еще горел в нем.

— Ставишь на мне клеймо? — неловко пошутил он, но мои щеки вспыхнули от возмущения.

Роль рабовладелицы была мне чуждой, и я собиралась стряхнуть ее с себя, как неподходящую одежду. Но что поделать, если иначе Геррах совсем неуправляемый?