- Спи, сыночек! Спи, миленький! Мне надо идти, - пытаюсь оторвать от себя маленькие ручонки.
- Сон плохой плиснился, - жалуется мой малыш, испуганно озираясь по сторонам.
- Я тебе ночник включу, - тороплюсь я, не желая уходить совершенно. Ах, если бы было можно лечь сейчас в кровать рядом с Ромкой и спать с ним всю ночь. Но подобный бунт однажды закончился тем, что в нашу спальню муж тащил меня за волосы по полу на глазах у ребенка.
- Ладно, - соглашается четырехлетний ребенок, который за свою короткую жизнь насмотрелся такого, что я уверена, с психикой у него тоже не в порядке... Как и у меня... - Иди, мамочка, а то папа будет лугаться!
Целую его. Укрываю. И иду в супружескую спальню, как на эшафот. Потому что я опоздала. А он - это совершенно точно - засекал время...
Дорогие мои, эта история будет трудной. Мне иногда даже больно от того, что я сама же придумываю. Но так бывает. И, к сожалению, я наверняка это знаю.И еще... Я против всякого насилия. Особенно против насилия над теми, кто заведомо слабее. Поэтому неприятные сцены в этой книге будут компенсироваться сценами искренней любви и нежности между главными героями.
2. 2 глава. Вадим
27 минут. Смотрю на часы специально, чтобы убедиться в масштабах собственной глупости. 27 минут я стою у окна и пялюсь на чужую женщину. Я - больной. Я невменяемый. Потому что мне кажется, будто прошло от силы две.
Она с сыном играет в мяч на лужайке перед своим домом. А я, как приклеенный, стою у окна на втором этаже.
Забываюсь, прислоняюсь лбом к стеклу, припечатав штору. Ну, что в ней такого? Просто женщина. Замужняя. Отстраненная. Не отвечающая на мои осторожные подкаты. Иногда мне кажется, что она даже не знает, как я выгляжу - ни разу не посмотрела мне в лицо.
Да, я - скотина, которая смеет подкатывать к соседке, у которой есть муж. Но мне не стыдно. Я не хочу этого. Я словно под гипнозом нахожусь, когда она на расстоянии пары метров. Я, как собака, принюхиваюсь, пытаясь различить запах ее духов. И иногда мне кажется, что я его чувствую, несмотря на тот факт, что ни разу не приближался к ней ближе, чем на пару метров.
Я запрещаю себе подходить к ней, но каждое долбанное утро выхожу из дома именно в тот момент, когда она ведет в детский сад сына. И пусть только кто-нибудь скажет мне, что я специально поджидаю, когда она выйдет! Это - совпадение. Но совпадение повторяющееся с заметным постоянством...
Волосы заплетены в косу. Коса толстая, русая, бьет по плечам, когда Саша бежит за мячиком. Она смеется. Ей идет улыбка. Улыбка делает её всегда грустное, озабоченное, испуганное лицо другим - открытым, дерзким. Так и кажется, что у нее глаза искрятся, что они излучают свет. Я силился вспомнить, какого они у моей соседки цвета, но не мог - я попросту никогда их цвет не видел. Потому что она ни разу не посмотрела на меня.
Мальчик бросает мяч матери. Мяч ударяется о столбик, на котором висят качели и падает в маленький прудик, подняв столб брызг. Оба хохочут и вытирают с лиц воду. Потом по-очереди достают метлой мяч из пруда. Жесты у них одинаковые. Да и вообще, похожи очень - сразу видно, что родные - светлокожие, русоволосые, голубоглазые, наверное... Вот об отце мальчика так не скажешь... У него явно есть восточная кровь. Вспомнишь его и он появится...
Сосед заехал во двор, вышел из машины и направился к своей семье. Руслан был мне неприятен.
Мы жили в домах-близнецах в самом престижном районе города. Наши дома, пожалуй, отличались лишь обустройством двора, да высотой забора. У соседей он был так высок, что с дороги во дворе ничего видно не было. И разглядеть Сашу с сыном я мог только из окон второго этажа.